ГА: Мы действительно несколько пересмотрели в сторону понижения прогноз в области перспективы развития мировой экономики на 2019 год по сравнению с нашей основной публикацией «Мировое экономическое положение перспективы», которую мы подготовили в конце предыдущего года. Мы пересмотрели прогноз в сторону понижения на примерно 0,3 процента, то есть мы ожидаем всего 2,7 процента экономического роста, говоря о совокупности всех стран. В целом, это касается как развитых стран, развивающихся стран, так и той группы стран, которую мы по традиции по-прежнему называем странами с переходной экономикой, хотя в плане применения этого термина, конечно, возникает уже достаточно много нюансов.

Как мы ожидали и раньше, цикл деловой активности уже прошел свой пик где-то, наверное, в начале 2018 года. Вне зависимости от каких-либо остальных факторов макроэкономической политики, это достаточно естественный процесс, потому что в рыночной экономике всегда развитие носит циклический характер - есть подъемы, есть спады.

В течение предыдущих двух-трех лет однозначно можно было сказать, что мы находимся, говоря опять о мировой экономике в целом и особенно развитых странах, на пике деловой активности. Сейчас к этому добавилось несколько факторов, которые, во-первых, действуют негативно в краткосрочном плане и создают определенные риски. Прежде всего, это торговые диспуты и споры. Мне бы не хотелось употреблять термин «торговые войны», который достаточно часто сейчас употребляется в прессе, потому что торговая война по своему контексту предполагает нанесение максимального ущерба экономике противоположной стороны. Разумеется, здесь не ставится такой цели. Но несогласие с принципами торговли, с тарифной политикой, с политикой в области инвестиций, с сохранением прав интеллектуальной собственности привело к достаточно конфликтной ситуации между Соединённым Штатами и Китаем, что очень важно отметить. Также, это привело к определенной напряжённости между Соединёнными Штатами и Европейским союзом. Пересматриваются некоторые региональные торговые соглашения, в частности Североамериканское соглашение о свободной торговле. С учетом этих торговых споров, которые носят в себе достаточно опасный потенциал разбалансирования всей международной торговой системы, мы видим отрицательную реакцию как экономики Соединенных Штатов в плане предпринимательской активности, инвестиций и предпринимательских настроений, так и экономики Китая.

Дело в том, что произошло взаимное повышение тарифов: в   Соединенных Штатах - до 25 процентов на большую часть китайский экспорта. Ответные меры приняты были в Китае, и, конечно, в долгосрочном плане они негативно действуют на производственную активность. В частности, надо отметить, что примерно половина экспорта Китая в Соединенные Штаты — это товары, которые подлежат дальнейшей переработке, то есть, исходный материал, который является незавершенным продуктом. Это понижение влияет на всю ценовую цепочку, на рентабельность компании. Соответственно, ответные методы, принятые Китаем, тоже влияют на китайскую экономику, оказывают определенное инфляционное давление. Пройдет какое-то время, пока эти споры будут урегулированы, то есть пока будет достигнуто соглашение о понижении этих тарифов, либо произойдет какая-то адаптация, сработает фактор перемещения импорта.

В общем-то, рассматривать долгосрочные сценарии на этом этапе сложно, потому что довольно много неопределённости. И вот эта неопределенность в области торговой политики негативно влияет на потребительское настроение, если мерить его индексом потребительской уверенности, она негативно влияет на предпринимательскую уверенность, и это уже отразилось на темпах инвестиций в производственный капитал во всем мире. Кроме того, в Европейском союзе происходит определенный спад в автомобильной промышленности, которая очень важна для экономики Германии, в связи с более жесткими мерами в Евросоюзе по регулированию выбросов углерода и к более жесткими экономическими стандартами.

Таким образом, мы пересмотрели в сторону понижения наш прогноз в отношении Соединенных Штатов на 0,3 процента. Но хотелось бы отметить, что несмотря на негативную динамику в американской экономике в процессе 2019 года, первый квартал показал достаточно высокие результаты. Но насколько они устойчивы, это открытый вопрос, потому что мы полагаем, что тот импульс, который был придан американской экономике политикой администрации Трампа по сокращению налогов, в общем-то уже практически заканчивается.

ЕВ: Можно мы перейдем к странам постсоветским, СНГ и, в частности, к России? Насколько я понимаю, прошлогодний рост экономики, а по оценкам это 2,3 процента, удивил экономистов. Вы прогнозируете рост в 2019 году всего в 1,4 процента. Вы можете найти объяснение такому экономическому всплеску в прошлом году и пояснить, почему такой низкий прогноз на нынешний год?

ГА: Экономический всплеск в прошлом году объясняется в большей степени статистическими факторами, то есть учетом строительства газопроводной инфраструктуры на севере России, которая была начата в прошлом году. Это не отражает каких-либо структурных изменений в российской экономике. Это, если можно так выразиться, одноразовый эффект, который может замаскировать собой, скажем, сокращение реальных доходов населения. Правда, если я не ошибаюсь, согласно официальной российской статистике, они незначительно выросли в 2019 году, но в целом тенденция в этом плане достаточно неблагоприятная. Также эта цифра может маскировать относительно низкий уровень инвестиций. Перспективы российской экономики во многом привязаны к международной цене на нефть, динамика которой до конца предыдущего года была достаточно слабой, цена понизилась до низких показателей в четвертом квартале прошлого года. Сейчас она укрепилась, но все равно, конечно, будет зависеть от соглашения со странами ОПЕК. Договоренность о том, будет ли оно продолжено, будет достигнуто в этом июне.

Что касается той цифры, которую мы привели в качестве прогноза по российской экономике, это означает, что мы оставили наш предыдущий прогноз, сделанный примерно к концу прошлого года, без изменений. Он достаточно консервативный, и это опять же отражает тот фактор, что основной динамикой российской экономики в предыдущие годы было частное потребление, которое ощутило на себе воздействие повышения налога на добавленную стоимость (НДС) для того, чтобы увеличить бюджетные доходы, в частности для облегчения финансирования более долгосрочных проектов в области инвестиций в инфраструктуру, здравоохранение, образование и социальные расходы. В целом, если взять более широкий горизонт прогноза, мы ожидаем положительный эффект от этих инвестиций и предполагаем, что в следующем году российская экономика выйдет на более высокую, порядка двух процентов, траекторию роста. В краткосрочном плане, по официальным данным, по итогам первого квартала рост экономики составил всего 0,5 процента. Здесь, правда, оказалось, что повышение НДС, которое вызвало увеличение уровня инфляции, оказалось достаточно сильным.

Хотелось бы отметить на более позитивной ноте, что, несмотря на воздействие санкций, принятых против российской экономики, есть положительные факты, такие как достаточно низкий уровень государственного долга и массивные иностранные резервы, то есть резервы иностранной валюты и золота, накопленные Центральным банком. Конечно, есть и определенные риски, их трудно в количественной форме включить в прогноз, но это принятие дополнительных санкций, в частности, со стороны США. Это негативно отразится на российской экономике. Эта атмосфера таких ограничительных мер негативно действует на предпринимательскую уверенность и является тормозом для производственных инвестиций.

ЕВ: А можно уточнить: ущерб российской экономике – это в большей степени следствие американских санкций или все-таки здесь свою роль играют и российские санкции с российской стороны?

ГА: Я бы воздержался от детального и профессионального анализа и приведения каких-либо цифр, но эти ответные ограничительные меры с российской стороны, в общем-то, на каком-то этапе сыграли положительную роль посредством импортозамещения, скажем, для развития сельскохозяйственного сектора, таких отраслей, как металлургия. То есть все-таки основное негативное воздействие – от санкций, принятых со стороны большинства стран Организации экономического сотрудничества и развития, по крайней мере, на первом этапе было очень серьезным – когда, по сути дела, часть российских банков и часть российских компаний оказалась в очень сложных условиях, связанных с доступом к внешнему финансированию. Кроме того, санкции, которые ограничивают доступ к технологии глубоководного бурения, долгосрочно сказываются на долгосрочных перспективах разработки новых нефтяных месторождений и развития нефтегазового сектора. Сейчас, в частности, рассматриваются проекты о введении новых санкций на газопровод «Северный поток-2». Если они будут приняты, это тоже будет очень серьезный минус и создаст очень серьезные риски для российской экономики.