ДН: Вы не могли бы сразу привести примеры таких преступлений, чтобы было понятно, о чем идет речь?

МЗ: Ну, тут преступления могут быть самыми разными – это и кража из банков с использованием интернет–технологий, и разные мошеннические сделки и другие виды преступлений.  Вот у нас есть, например, цифры по этому поводу: в 2016 году ущерб мировой экономике от этой угрозы, преступного использования ИКТ, оценивался в 445 млрд долларов США. А в 2018 году, по оценкам ООН, эта цифра достигла полутора триллионов. И прогноз на этот год – два с половиной триллиона.  Так что это – большая проблема.

ДН: Ну, а что, эти все преступления, они не прописаны в национальных уголовных кодексах?  Для чего нужна эта конвенция? В чем ее суть?

МЗ: Ну, это, конечно, по-разному.  В некоторых государствах она прописана, и можно даже сказать, что наиболее развитые страны, безусловно, имеют такое законодательство, но не все страны его имеют.  Но даже если такое законодательство имеется, оно зачастую бывает разным и не совпадает и поэтому вот, в силу специфики этих преступлений, а специфика такая, что преступление может произойти на территории одного государства, а ущерб, и серьезный ущерб, случится на территории другого. И поэтому для целей сотрудничества между правоохранительными органами разных стран, конечно, наилучший способ – это использование конвенции, которая прописывала бы каналы правовой помощи и унифицировала бы составы преступлений, а также закрепляла каналы взаимодействия и применимые процедуры.

ДН: Как я понимаю, пока такого проекта нет.  Кто-то должен им заняться.  Кому будет поручена разработка конвенции?

МЗ: Ну вот в этом как раз заключается инициатива России, мы в этом году представляем в Третьем комитете резолюцию, которая называется «Проблемы использования коммуникационных технологий в преступных целях», и в соответствии с этой резолюцией мы предлагаем создать спецкомитет, который займется разработкой такой конвенции, это будет специальный вспомогательный орган Генеральной Ассамблеи, который соберется в Нью-Йорке и соберет [представителей] всех государств- членов, и начнется разработка этой конвенции.  Безусловно, у России есть свои подходы к тому, какой должна быть эта конвенция, у нас даже есть проект конвенции, который мы распространяли, в частности, в качестве документа Генеральной Ассамблеи, но мы исходим из того, что это только мнение одной страны, соответственно, все страны должны внести свой вклад, и, соответственно, в этом открытом процессе переговорном будет разработан, как мы рассчитываем, документ, который бы урегулировал вот  этот процесс и сделал бы борьбу с преступлениями более эффективной.

ДН: А как Вы думаете, как по времени, сколько это займет?

МЗ: Все зависит от государств- членов, насколько они будут иметь желание договориться. Ну мы думаем, что проблемы серьезные, действительно, есть необходимость в такой конвенции, поэтому, несмотря на то, что проблемы сложные, мы рассчитываем, что это будут какие-то обозримые сроки. Но, безусловно, рассчитывать, что это за год произойдет, может быть даже за два, наверное, сложно. Но тем не менее мы, Российская Федерация, готовы вносить в это свой вклад, готовы способствовать участию других государств в этом процессе.  Мы считаем важным, чтобы это были именно не какие-то кулуарные договоренности или не какие-то региональные договоренности, потому что в данный момент существует ряд региональных конвенций.  Например, Россия участвует в конвенции Шанхайской организации сотрудничества по международной информационной безопасности. Но мы считаем, что региональных конвенций недостаточно. Важно объединить всех, чтобы был такой глобальный документ, глобальный механизм, который бы позволял сотрудничать государствам из разных регионов – из Европы, Африки, Азии и так далее.

ДН: Имеется в виду, что появится новая конвенция, благодаря вашей инициативе, и, например, если кто – то зайдет в мой лэптоп в Нью-Йорке и переведет сумму денег с моего банковского счета куда-нибудь там в другое место, и обнаружится, что эти мошенники из стран, допустим, Азии или Европы, то в этой конвенции мы найдем ответ, где их будут судить, кто будет вести расследование.  Правильно я понимаю?

МЗ:  Да, именно в этом и цель.  То есть цель заключается в том, чтобы были именно описаны составы преступлений, чтобы потом государства их в свое законодательство имплементировали, чтобы, соответственно, если задействованы разные страны и разные юрисдикции, чтобы максимально быстро - тут очень важно время, потому что в ИКТ среде все происходит очень быстро - тут важно установить юрисдикцию, наладить сотрудничество между правоохранительными органами.  И мы рассчитываем, что такая конвенция будет нацелена на эти задачи. 

ДН: Сколько у вас соавторов резолюции в Третьем Комитете?

МЗ: На данный момент у нас 18 соавторов, но это еще процесс, мы еще только процесс ведем и, естественно, рассчитываем на большее число соавторов и, соответственно, рассчитываем на поддержку государств -  членов.

ДН: Вы думаете, что резолюция будет принята консенсусом?

МЗ: Вы знаете, сейчас это предсказать сложно, мы работаем с делегациями, стараемся учесть все их предложения, то есть процесс переговорный еще не закончен.  Мы, естественно, рассчитываем на то, что все поддержат эту резолюцию. 

ДН: Переговорный процесс, в чем там основные разногласия, если таковые имеются?

МЗ: Ну, безусловно, в любом процессе имеются разногласия.  Есть какие-то моменты, связанные с тем, чтобы работа в спецкомитете была правильно вписана в контекст других усилий, которые предпринимаются в ООН.  На этом направлении есть, например, такая «венская рабочая группа» по исследованию проблемы киберпреступлений. Эта группа больше концентрируется на обмене опытом между государствами, то есть то, что они уже сейчас делают, какую техническую помощь они оказывают другим или принимают эту помощь. Вот такая группа есть, есть какие-то другие региональные усилия, и мы обсуждаем, каким образом этот комитет будет занимат нужное место и не дублировать другие усилия.  Есть такие моменты.  Есть, естественно, ряд делегаций, которые на данный момент высказывают сомнения в том, что конвенция эта нужна, но, как нам кажется, это скорее такие вот вопросы, связанные со временем: надо ли это делать сейчас.  Но, на наш взгляд, время настало, потому что те, кто совершает эти преступления, безусловно, не ждут наших решений, они действуют, поэтому нам тоже надо действовать и двигаться вперед в этом процессе.

ДН: Удачи Вам! Большое спасибо!

МЗ: Большое спасибо!