Беженка из Украины в Германии: «Домой с детьми нельзя, там опасно»
Беженцы и мигранты
Нина Закревская работала учительницей в одной из одесских школ. В феврале 2022-го, после начала полномасштабного вторжения России в Украину, она бежала из Одессы с дочерью и сыном и с тех пор живет в Германии. Сегодня, когда в ООН отмечают Всемирный день беженцев, Служба новостей напоминает о положении 13 миллионов украинцев, которым пришлось покинуть свои дома за год войны.
Почти восемь миллионов украинцев, согласно последнему отчету Управления ООН по делам беженцев (УВКБ), обрели убежище в Европе. Подавляющее большинство украинских беженцев и внутренних переселенцев (около 80 процентов) хотели бы вернуться домой, но лишь 12 процентов из них планируют сделать это в ближайшее время – война продолжается.
Побег из Одессы
«Утром 24-го февраля я проснулась от взрыва. В тот момент весь город спал. После второго взрыва проснулись дети. Все были испуганы и растеряны. Я сразу открыла интернет и в новостях прочитала о том, что Путин объявил о полномасштабном вторжении в Украину, – рассказывает Нина Закревская. – Поверить в это и осознать происходящее было сложно. Машины у меня не было, чтобы выехать, но свою помощь нам предложили соседи, они знали, что я с детьми живу одна. Мы все понимали, что наш спальный район в Одессе, который находится прямо рядом с военной частью и аэродромом, может пострадать при обстреле. Но куда ехать – в тот момент никто не мог сообразить. Все вместе мы выехали на берег моря и просто простояли там в машине несколько часов. Когда все же решили выезжать из города, оказалось, что все дороги уже перекрыты, заправиться нереально (бензина нигде нет). И мы снова вернулись домой. Дети категорически больше никуда не хотели идти, а я уговаривала их уехать хотя бы к бабушке, в частный дом (это все же безопаснее, чем на нашем 12-м этаже, в квартире с панорамным остеклением). Мы даже успели приготовить чай, но только присели его пить, как прогремел очередной взрыв. В этот момент дети подпрыгнули и сказали: «Мама, мы уже едем!». И вот мы в чем были, в том и вышли. Лишь через два дня я вернулась домой одна, чтобы забрать котов. Выбросила из холодильника все продукты и отключила электричество. Взяла с собой документы, вещи на один раз переодеться. И еще забрала небольшой семейный архив с фотографиями – это важно, ведь это память, которую нельзя потерять».
«Мама помнит Вторую мировую войну»
Нина показывает старые фото. На них – ее мама, Альбина Ильинична. «Мама родилась в 1937-м, в России, в Смоленской области. И она помнит еще Вторую мировую. Когда началась война, ей было 4 года. У ее мамы (моей бабушки) в тот момент было трое детей, и она была беременна четвертым. Война пришла к ним внезапно – в их дом сразу попала бомба. Бабушка с дедом ушли по делам, а когда вернулись, то дома уже не было, на его месте осталась огромная яма. А дети остались живы чудом – старшая сестра увидела, что люди бегут, и увела младших из дома. Они спрятались в лесу в тот момент, когда бомба попала в их дом. Потом найти детей помогли родителям соседи. В поисках пристанища семья мамы была вынуждена какое-то время жить на кладбище, они вырыли в земле яму и соорудили там подобие постели. Тогда моя мама сильно заболела тифом и выжила просто чудом. Она до сих пор помнит, как было голодно и они искали в полях хоть что-то, чтобы съесть – мерзлый картофель, колоски пшеницы. Потом они скитались и в конце концов попали в Украину – в Киевской области их приютила женщина. Затем дед ушел на фронт, а бабушка с моей мамой и остальными детьми остались. Тот ребенок, что родился потом у бабушки (это была девочка), к сожалению, не выжил».
Альбина Ильинична, мать Нины.
Нина говорит, что ее мама до сих пор помнит момент, как в их доме, под Киевом, поселились немецкие солдаты. Она с детьми пряталась в подвале, но их нашли, открыли двери и наставили автомат. «Мама испугалась, что их сейчас перестреляют. Но немец увидел, что в подвале лишь дети, принес им бутерброд, который мама не захотела брать из его рук, хоть и была очень голодна. С тех пор всю жизнь у нее было очень настороженное отношение к немцам, она не могла слышать немецкий язык. А сейчас ее мир перевернулся. Пережив Вторую мировую войну, мама долго не могла принять, что люди, которых она считала своими родными, могли прийти с такой агрессией, а немцы, которых она воспринимала негативно, проявили заботу, внимание и оказали столько помощи ее семье».
Пережив Вторую мировую войну, мама долго не могла принять, что люди, которых она считала своими родными, могли прийти с такой агрессией, а немцы, которых она воспринимала негативно, проявили заботу, внимание и оказали столько помощи ее семье.
Переезд в Германию
Спустя неделю после начала полномасштабного вторжения России в Украину Нина приняла решение выехать с детьми за границу и в конце концов оказалась в Германии. Мама же осталась в Одессе, решив, что не сможет выдержать такую длинную и сложную дорогу. Альбина Ильинична получает дома всю необходимую поддержку, но, конечно же, тоскует по внукам, ведь она осталась совсем одна.
«Ехать неизвестно куда было конечно же очень страшно. У нас не было ни загранпаспортов, ни билетов на поезд, но мы все равно приехали на вокзал. Там было очень много людей, постоянно выли сирены, бомбоубежища толком не было – все шли либо в какой-то подвал, либо стояли в подземном переходе. Вот и мы вначале были в подземке, но потом решили идти в поезд как есть. Нам повезло – там было зарезервировано несколько мест для военных, которые нам уступили, и дети даже смогли немного прилечь. А так люди размещались прямо на полу. На поезде мы попали в Польшу. Однако, в тот момент там было уже очень много людей (гостиницы переполнены, школы тоже), и нам предложили ехать дальше в Германию – туда, где нас согласилась принять одна немецкая семья. Здесь мы уже больше года», – рассказывает Нина.
«Домой с детьми нельзя, там опасно»
Нина говорит, что домой с детьми не собирается, в Одессе опасно. «Недавно был ракетный удар по жилым домам, прямо недалеко от нашего. Мама часто не спит ночами, когда сбивают ракеты. Она живет в частном доме. Говорит, что с тех пор, как началась война, у нее в саду нет ни птиц, ни насекомых, воздух часто пахнет порохом, когда сбивают ракеты, а сам дом аж вибрирует. Сашин папа ушел защищать Украину. Он был директором школы, но, когда началась война, решил пойти добровольцем», – рассказывает Нина.
Как и другие украинские дети, сын и дочь Нины в Германии учатся. Даше уже 20 лет, она учит язык и собирается поступать в ВУЗ, хочет стать дизайнером, а Александр ходит в школу.
Нина с сыном Сашей.
«Мы вынуждены приспосабливаться к совершенно другой реальности»
«Мы вынуждены приспосабливаться к совершенно другой реальности и детям это очень непросто, особенно сыну. Если, к примеру, у знакомых в Польше дети посещают польскую школу наравне с польскими детьми, они быстро влились в школьную жизнь и освоили язык. Здесь же, в Германии, система несколько другая – дети должны посещать интеграционные классы, где они учат только немецкий язык. То есть, других предметов в немецкой школе у них нет, плюс, они находятся в своеобразной «капсуле», что, разумеется, препятствует процессу интеграции в школьную жизнь. Вероятно, местная администрация считала, что делает таким образом лучше, однако лишь создала дополнительные сложности. Потому что вначале мой ребенок пришел в школу с большим желанием изучать немецкий язык (он очень быстро адаптировался в немецкой семье). Но потом, попав в интеграционный класс, он существенно затормозил. Ведь, получается, что он лишен общения с немецкими детьми, а только так происходит полноценная интеграция. Плюс к этому, сейчас мы вынуждены нанимать репетиторов и учиться частным образом, чтобы не пропускать основные школьные предметы», – сетует Нина.
Часть украинских семей приняли решение вернуться домой
Невзирая на то, что безопасных мест в Украине сейчас нет, часть одноклассников Саши приняли решение вернуться домой. «У каждого, конечно, свои причины. Но, в основном – потому что дети не смогли адаптироваться. Поэтому родители приняли сложное решение – вернуться в Украину. Хотя выбор был непростой – между ментальным здоровьем детей и ежедневной опасностью, которая сохраняется дома. И у кого-то перевесило первое. Конечно же, они не обрывают связь полностью, понимают – в любой момент может стать хуже и тогда они будут вынуждены снова уехать. Но в данный момент часть семей приняли решение вернуться домой», – говорит Нина.
Сын Нины учится в немецкой школе.
«Есть и такие, кто уехал домой, но снова вернулся. Той жизни больше нет…»
Есть и такие, кто уезжал домой и уже вернулся в Германию вновь. «Дочь моей соседки очень старалась адаптироваться: учила язык, контактировала с местными, искала плюсы, но не справилась. У нее было сложное психологическое состояние, и она решила вернуться в Харьков. Там остались ее папа, бабушка с дедушкой. Девочка так хотела домой, что уехала одна, не предупредив семью, чтобы никто ее не остановил. Однако, дома она пробыла всего три месяца и вернулась обратно в Германию, устала от сирен, постоянных обстрелов. Людям домой очень хочется, только вот той жизни, по которой они скучают, больше нет. То, куда стремятся наши дети, больше не существует», – грустно констатирует Нина.