МЗ: Как только ты говоришь «сделка», ты понимаешь: «А что, собственно говоря, такого плохого происходит? Сделка была совершена, ты поработал, а потом стороны могут совершить новую сделку, это нормально». Но это-то не сделка была. Это международная договоренность, которая разрабатывалась людьми, экстраординарными по своим качествам, знаниям, опыту работы: это были представители ведущих держав, которые являются ведущими именно с точки зрения внешнеполитической деятельности, международной деятельности. Так или иначе, эта работа велась много лет, и интеллектуальный ресурс, который задействовался, был огромный.

Второй момент: это было не просто достижение компромисса, а это было искусство дипломатической игры, которая имела не негативный, а позитивный результат на кону. Искусство не обмана с целью ухудшения, дестабилизации, а искусство... Я была практически на всех министерских встречах «шестерки», Ирана, видела, просто прикасалась к истории – это была действительно игра, но ее конечный результат все видели в качестве стабилизации ситуации в регионе, того, как можно было бы снять этот больной вопрос и сделать это правовыми методами. Это редчайшая история.

Ведь посмотрите: в сегодняшнем мире игры дипломатические, международные, интриги и т. д. ведутся либо с точки зрения выгоды какого-то конкретного государства, либо с точки зрения дестабилизации ситуации, потому что опять же это находится в интересах какого-то государства. Или просто от неумения и невозможности предложить какую-то свою альтернативу позитивную. И результат, который достигается –  может быть, он и не заявлен таким – но результат негативный. Мы видим много тому примеров. Ситуация в Ливии: тоже были и переговоры международные, зал Совбеза и т. д., но результат-то негативный. И таких примеров огромное количество. Ситуация с иранской ядерной программой коренным образом отличается. В том-то и уникальность, что цель была заявлена абсолютно благородная, что для нашего мира большая редкость.

Слово «сделка» не учитывает, что это международно-правовой механизм – не только документ, но был разработан уникальный механизм, который получил международно-правовую базу в виде поддерживающей его резолюции Совета Безопасности ООН, став, таким образом, обязательным для исполнения. А слово «сделка» уводит нас в совершенно другие широты, говоря о том, что это вопрос личной выгоды одной стороны, другой. Да нет. Это вопрос не личной выгоды какого-то государства или какой-то политической группы, это вопрос выгоды всему миру и стабильности в регионе.

Все-таки есть надежда на то, что, учитывая, что все остальные члены договоренности выступают категорически против слома этой системы, мало того – я читала буквально вчера заявление, по-моему, экс-советника по международной повестке нынешнего президента США, который сказал, что это крупнейшая ошибка, которую совершает нынешняя администрация. Есть все-таки надежда, что эта ситуация не дойдет до момента окончательного развала всех договоренностей. Еще одна причина, по которой это просто не должно состояться, – это станет колоссальной демонстрацией слабости государств, которые обозначают себя как сильные, как ответственные, а по сути ведут себя хуже самых безответственных не то что государств, а просто объединений.

Политики, которые, исходя из личной выгоды, меняют договоренности, под которыми ставили свои подписи, дискредитируют себя. Очень опасно, что это тоже может произойти с нынешними странами, которые претендуют на глобальное лидерство.

ЕВ: Может ли такая ситуация повлиять на, в общем, очень положительные – неожиданно положительные – сдвиги на Корейском полуострове?

МЗ: Мы об этом говорили, что, к сожалению, может быть тень брошена и на то, что происходит, в частности, по корейскому урегулированию и по другим вопросам. Если мир – а в этом мире люди разные, страны разные, политики разные – если они начнут видеть, с какой легкостью государства отказываются от собственных слов, причем это не просто слова, простите, это подписи, так или иначе, да, виртуальные, но это голосование в Совбезе. Это мощнее подписи, это позиция страны. И если мир увидит, с какой легкостью страны отказываются от своих же позиций – причем, еще раз говорю, выработанных не под нажимом, а исключительно на основе своей интеллектуальной работы, согласования внутри своего государства – это будет колоссальным негативным сигналом, который может начать такой, знаете, обратный отсчет всей системе международного права. Причем странно, что мы от Соединенных Штатов Америки постоянно слышим слова о необходимости международное право сохранять. Ну, а как же это вяжется с теми самыми договоренностями, которые были выработаны по Ирану? Ведь это же тот же самый Совбез.