Сирийские беженцы о своей жизни: «Больше не осталось слов, чтобы описать наши страдания»

«Мне хочется закрыть глаза и исчезнуть», – говорит 35-летняя Хала, беженка из Сирии, уже десять лет живущая в Ливане. Столько лет в ее родной стране длится война, которая продолжает приносить горе и страдание ей и миллионам ее соотечественников.

За эти десять лет с семьей Халы происходило всякое – константой было только одно: постоянное ухудшение условий жизни. Пандемия сделала их невыносимыми: трое старших детей не ходят в школу, один из них, 16-летний Аммер, устроился работать в парикмахерскую, чтобы как-то помочь отцу прокормить семью. Яссер, отец семейства, работает парковщиком. Его дохода еле хватает, чтобы семья не умерла от голода. Но что будет завтра, никто не знает.   

В таком положении находится большинство сирийских беженцев – 5,6 млн человек. Финансовый кризис в Ливане привел к обесцениванию местной валюты и ежедневному росту стоимости товаров первой необходимости. В результате ограничений, связанных с пандемией, многие беженцы, подрабатывавшие неформально, остались без средств к существованию. К концу прошлого года почти 90 процентов из них оказались за чертой бедности, в условиях крайней нищеты. «Вот тогда стало по-настоящему плохо, – говорит муж Халы, Яссер. – Все, что удалось собрать за 6-7 лет, уже растаяло. У нас теперь ничего нет». 

Вместе с финансовым кризисом начались проблемы со здоровьем, в том числе психическим. Сама Хала иногда по нескольку дней не может встать с постели – нет ни сил, ни желания. Хала думает о смерти, как об избавлении. «Нам очень трудно выживать. Смысла нет даже описывать это состояние, больше не осталось слов. Горе как будто поселилось внутри нас, мы чувствуем себя больными, даже у детей депрессия», – говорит она. 

Старший сын Яссера и Халы, Аммер, тоже чувствует безысходность. «Я не знаю, есть ли какой-то выход. Мама уже пыталась покончить с собой однажды, я тоже хотел: поднялся на крышу, чтобы прыгнуть, но отец выследил меня и перехватил, когда тело мое было уже практически в воздухе», – рассказывает Аммер. 

Десять лет конфликта, вынужденные переселения, болезни и смерть близких, потеря имущества, постоянная нехватка продовольствия и полная зависимость от помощи сказались на психическом состоянии многих сирийских беженцев, а пандемия еще более усилила чувство подавленности. 

«Положение семьи Халы типично для беженцев из Сирии, находящихся в Ливане, – говорит представительница Управления ООН по делам беженцев Каролина Линдгольм Биллинг. – Они так и живут в постоянной неопределенности, когда не знаешь, как выжить сегодня и удастся ли завтра накормить детей».