«Прикасаемые» – так называется спектакль-шоу, который поставили в Театре Наций в 2015 году. В нем вместе участвуют слепоглухие, зрячие и слышащие актеры, а основан он на реальных событиях из жизни актеров, их взаимоотношениях с миром, а также на дневниках слепоглухой женщины из России. В понедельник в Париже состоится показ международной версии представления, в котором примут участие актеры не только из России, но и из Франции и Великобритании. Так в ЮНЕСКО отметят Международный день инвалидов.Известный российский актер и художественный руководитель Театра Наций Евгений Миронов рассказал нам об этом проекте во время прошлогодних гастролей в Нью-Йорке. Он также рассказал о работе своих благотворительных фондов «Артист» и «Жизнь в движении». С ним поговорила Людмила Благонравова.

*****

ЕМ: Изначально у нас был офис в Москве, сейчас уже есть небольшой филиал в Санкт-Петербурге. В Москве мы помогаем где-то двум тысячам наших ветеранов, в Петербурге и Саратове тоже им помогаем. Не могу сказать, что мы сильно разрастаемся, но стараемся служить примером остальным городам, где тоже есть прекраснейшие театры, коллективы.

Проблема в том, что наш фонд «Артист» помогает ветеранам театра и кино, а артисты как дети: когда они выходят на пенсию и находятся в забвении – это ужас, это страшнее нищеты, это страшнее того, что у них нет необходимых лекарств или еды. Поэтому у нас есть программа социальной адаптации, мы их хотим привлечь к активной жизни, несмотря на то, что они находятся в почтенном возрасте. А так есть еще программа SOS и медикаменты, и продуктовая корзина, и другие направления.

Кроме того, существует еще один фонд. Изначально идея была помогать старикам и детям. У нас есть подопечные детского дома города Ломов, которые родились без ручек, без ножек, и которым благодаря фонду и Наталье Шагинян-Нидэм организовывали поездки в США, где им делали протезирование. Здесь это налажено лучше, чем у нас.

Деньги мы собирали везде: и в России, и в Америке. На наших глазах происходили чудеса, ведь когда ребенку исполняется 18 лет, он из детского дома переходит в дом пенсионеров, то есть, у него нет жизни. Вообще. Ее и не было. А сейчас эти дети живут полноценной жизнью. Они катаются на горных лыжах, учатся в университетах, влюбляются, женятся, у них дети появляются. Это потрясающе. Это второе направление благотворительной деятельности, которой мы занимаемся.

ЛБ: Я также слышала о вашем проекте: «Театр Наций» поставил пьесу, в которой приняли участие люди с ограниченными возможностями – слепоглухие. Как это – поставить спектакль с полностью слепоглухими людьми?

ЕМ: Вы знаете, все одно к одному. Я занимаюсь и театром, и фондами. И в какой-то момент это стало синтезироваться, одно перетекает в другое. Театр – это не просто увеселительно-развлекательное действие. Театр, оказывается, может еще заниматься терапией или исследованием. Таким образом, Театр Наций как огромнейший ресурс и способ изучения разных проблем – это удивительная площадка, потому что мы имеем возможность все это изучать.

Наш первый социальный проект был «Бросить легко», когда наркозависимые ребята играли в спектакле и сами рассказывали истории своей жизни. Никакая пьеса не действует так сильно, как прямой рассказ, потому что я вижу их лица, их настоящие судьбы, рассказанные ими самими.

И вот спектакль со слепоглухими называется «Прикасаемые», где участвуют как сами ребята, которые не видят и не слышат, так и артисты. Этот спектакль случился, потому что Герман Греф, который возглавляет попечительский совет фонда «Соединение», пригласил меня, и я подумал о том, как я могу помочь. Это вроде как совершенно далеко от меня, я ничего об этом не знал, думал: «Боже, неужели бывает так в природе?». А когда соприкоснулся, то понял, что мы, люди, привыкшие жить в физическом комфорте, не знаем, что те, кого у нас принято считать «овощами», на самом деле абсолютно полноценные, духовно богатые люди, которые пишут стихи, сочиняют музыку. Это потрясающе. Это было для меня открытием, и я подумал, что об этом должны узнать многие. Поэтому мы сделали такой спектакль совместно с Театром Наций.

До этого мы делали исследование памяти, потому что многие люди оказываются в психиатрической больнице именно потому, что они теряют память по разным обстоятельствам. Сейчас мы занимаемся темой бомжей. Есть фонд, который помогает им преодолевать сложности. Но нам, как артистам, как театру, стало интересно, откуда они появились, откуда они пришли. Там есть люди, например, учителя или бизнесмены, у которых была семья, дом, жена, и вдруг они оказались за чертой. Мало того, они не хотят возвращаться обратно, несмотря на всю помощь.

ЛБ: То есть будет спектакль с бездомными людьми?

ЕМ: Я не могу сказать, что это спектакли. Это скорее такие «перфоманс»-акции. Спектакль «Прикасаемые» со слепоглухими тоже начинался с маленькой акции. Мы изучали эту тему, и вот получился спектакль. Сейчас он самостоятельно существует – вот ездил в Петербург на Экономический форум, был в Казани. И это очень важно, люди приходят и смотрят его.

А, вот еще новый спектакль вышел, премьера, совсем недавно. Это «Женитьба» Гоголя. Этот же фонд «Со-единение» решил объединить несколько, так кажем, разных людей, которые играют в этом спектакле, но с разными формами, так сказать, физических недостатков. Есть Саша Похилько, художник, замечательный парень молодой, у которого нет рук. Есть с церебральным параличом… На первый взгляд – вот я сам сейчас произношу это и думаю: «Как-то даже неловко произносить весь ряд этих болезней». Тем не менее, когда я посмотрел генеральный прогон этого спектакля, во-первых, это полноценный в художественном смысле спектакль. Во-вторых – они все существуют, как Вам сказать, как-то «прикрыто»: рядом с ними есть их дублеры-артисты, профессиональные артисты, которые транслируют иногда их желания, их мысли. Но я не забуду никогда этот спектакль, потому что с этими людьми что-то произошло. Они чувствуют себя не только полноценными, они чувствуют себя нужными и талантливыми. Потому что в каждом из них проявляется это талант.

ЛБ: У Вас два фонда, как мы уже выяснили. Вы артист, у Вас, конечно, масса постановок, спектаклей, Вы снимаетесь в кино. Я знаю очень многих людей, которые занимаются благотворительностью, у которых фонды. Это огромная работа. Как Вам удается совмещать? Не получается так, что одно мешает другому? Или как раз те проекты, которые Вы описывали, представляют собой некий симбиоз благотворительной и театральной деятельности?

ЕМ: Видите, я сейчас говорю даже не о двух фондах, а вообще о каком-то особом направлении театра. Мне это интересно. Это как институт исследовательский, где мы изучаем не только социальные проблемы, но и вообще проблемы в обществе. Например, тема пересадки органов. Я не так давно встретился с медиками, которые рассказали, что в Испании этот вопрос решен. Этот этический вопрос решен там по всей стране. Люди, которым нужны донорские органы, не ждут годами или десятилетиями. Это происходит естественно: живой человек знает, что завтра может попасть – не дай Бог – в какое-то транспортное происшествие, которое чревато его смертью. Но он будет знать, что его орган передается кому-то и тот человек благодаря этому выживет.

У нас в сознание это вообще никак не внедряется. Мы просто «каменный век». Я говорю сейчас про Россию. И это очень важно. Я подумал: «Почему Театр Наций не может решать, как любую проблему, в том числе слепоглухих, и эту проблему?». Каким образом? Мы пригласим к себе – у нас есть так называемый «Театральный квартал» Театра Наций – такое место специальное, где мы этому можем посвятить время, людей, рассказы медиков, привезем из Испании каких-то специалистов, средства массовой информации – чтобы эта волна зарождалась и шла дальше и дальше. Надеемся, почему нет? Вот я еще занимаюсь и этим. Это мне интересно.

А что касается благотворительности, то у меня есть пример – моя подруга Чулпан Хаматова. Вот я вижу ее, приехавшую в Нью-Йорк со спектаклем после других гастролей. Она могла бы пойти потусоваться, Нью-Йорк – это прекрасный город, здесь много красивых, чудесных, милых мест… А она приехала и сделала вечер благотворительный, со сбором средств. Я видел, чего ей это стоило: на следующем спектакле она чуть не упала на сцене. Потому что это все нервы, это все необходимо организовать. Зачем? Затем, что она понимает: любые деньги – в том числе те, что какая-то женщина вручила ей на поклонах, 50 или 100 долларов, она боялась их потерять, – каждый доллар идет на спасение ребенка. Вот у меня есть такой пример. Я преклоняюсь перед ней. Поэтому по сравнению с ней мы все дети.