На этой неделе в ООН отметили Международный день благотворительности. В постсоветской России систематическое и организаванное оказание помощи тем, кто в ней нуждается, – отсносительно новое явление. Тем не менее, эта сфера активно развивается, все больше людей принимают участие в благотворительной деятельности, растут пожертвования со стороны населения.

Об этом в интервью нашему Радио рассказал глава проекта «Нужна Помощь.ру» Митя Алешковский.

МА: Любые некоммерческие и социальные проекты имеют куда большее влияние на нашу жизнь, нежели просто когда ты что-то фотографируешь. Я увидел возможность для себя изменить жизнь – свою, государства и общества к лучшему – и воспользовался этой возможностью. Поэтому, не сомневаясь, я бросил свою работу и создал что-то новое.

ЛБ: Ты говоришь, что увидел новую возможность. Как это произошло? Тебя к этому подтолкнули какие-то события?

МА: Это произошло во время наводнения в городе Крымск. Это событие положило начало для российской волонтерской общественности к объединению. Мы объединились, мы собирали сотни тонн гуманитарных грузов. Десятки тысяч людей принимали участие в оказании помощи Крымску. Сотни тысяч людей беспокоились, переводили деньги, объединялись вокруг доброй идеи. Все это привело к тому, что гражданское общество в России сделало огромный шаг вперед. Именно эта организация помощи и это доброе дело показали мне, что действительно возможно внести большие изменения в нашу жизнь.

ЛБ: Расскажи подробнее, чем занимается проект «Нужна Помощь. ру». Россия – огромная страна, и миллионы людей нуждаются в помощи, и где-то в глубинке может находиться парализованный человек, которому нужна помощь, за которым ухаживают родные. Как вы находите этих людей и как они находят вас?

МА: «Нужна Помощь» – это фонд фондов. Это фонд, который занимается развитием благотворительности и волонтерства в стране. «Нужна Помощь» занимается не только финансированием проектов, но и развитием, образованием общества, бизнеса и некоммерческих организаций.

Мы занимаемся не тем, что находим конкретного человека, который нуждается в помощи. Мы занимаемся тем, что находим организацию, которая системно решает проблему помощи таким людям. Мы – фонд, который привлекает общественное финансирование для решения системных инфраструктурных проблем с помощью благотворительных некоммерческих проектов. Мы берем деньги у общества на решение социальных проблем с помощью благотворительных организаций.

ЛБ: Насколько тяжело собирать деньги у общества сейчас в России?

МА: Пожертвования растут. Я бы не сказал, что это тяжело. Это технологический вопрос. Есть, конечно, проблемы, но нельзя сказать, что они критические. То есть денег у населения достаточно, и частный «фандрайзинг» развивается. Если говорить о бизнесе, то бизнес режет бюджеты. Если говорить об иностранном финансировании, то, к сожалению, в последнее время ситуация в России такова, что получить иностранные гранты для некоммерческих организаций невозможно. Это, конечно, большая проблема.

ЛБ: Есть ли еще какие-то проблемы, с которыми вы сталкиваетесь? Находится ли достаточное число волонтеров? Насколько охотно люди вообще участвуют в этом процессе?

МА: Люди очень охотно участвуют. Основные проблемы заключаются в том, что общество в целом не развито. Оно не привыкло к этому типу деятельности. Наша благотворительность сейчас находится на уровне Африки. В мировом рейтинге, который составляет Charities Aid Foundation, мы находимся на 129 месте из 135 стран мира, и это абсолютно честная оценка. Мы действительно слабо развиты в плане некоммерческих организаций. Это очень серьезная проблема. Нам нужно идти вперед семимильными шагами.

ЛБ: Понятно, что для постсоветской России, благотворительность – это достаточно новое явление. По твоей оценке, какие перспективы развития этой сферы в России?

МА: У нас одни перспективы, скажем так. То есть у нас перспектив много и нужно просто не бояться их использовать и развивать их. Я очень оптимистично смотрю на развитие некоммерческого сектора в России. Совершенно очевидно, что сейчас происходит бум некоммерческих организаций в России. Мы все растем, невзирая на всю конъюнктуру, невзирая на трудности политического и финансового характера. Я очень позитивно смотрю на развитие сферы. Конечно, можно было бы и лучше, но все равно, невзирая ни на что, мы будем продолжать развиваться.

*****

Огромным стимулом для развития благотворительной деятельности является участие в ней известных людей. Ведь они способны привлечь внимание широкой общественности и стать примером для подражания. Этим летом в Нью-Йорке побывал с гастролями Театр Наций – со спектаклем «Рассказы Шукшина», одну из главных ролей в котором играет Евгений Миронов. Актер является со-основателем фондов «Артист» и «Жизнь в движении». Во время визита в Нью-Йорк Евгений Миронов побывал в штаб-квартире ООН и рассказал нам о том, как ему удается совмещать творческую и благотворительную деятельность.

ЕМ: Изначально у нас был офис в Москве, сейчас уже есть небольшой филиал в Санкт-Петербурге. В Москве мы помогаем где-то двум тысячам наших ветеранов, в Петербурге и Саратове тоже им помогаем. Не могу сказать, что мы сильно разрастаемся, но стараемся служить примером остальным городам, где тоже есть прекраснейшие театры, коллективы.

Проблема в том, что наш фонд «Артист» помогает ветеранам театра и кино, а артисты как дети: когда они выходят на пенсию и находятся в забвении – это ужас, это страшнее нищеты, это страшнее того, что у них нет необходимых лекарств или еды. Поэтому у нас есть программа социальной адаптации, мы их хотим привлечь к активной жизни, несмотря на то, что они находятся в почтенном возрасте. А так есть еще программа SOS и медикаменты, и продуктовая корзина, и другие направления.

Кроме того, существует еще один фонд. Изначально идея была помогать старикам и детям. У нас есть подопечные детского дома города Ломов, которые родились без ручек, без ножек, и которым благодаря фонду и Наталье Шагинян-Нидэм организовывали поездки в США, где им делали протезирование. Здесь это налажено лучше, чем у нас.

Деньги мы собирали везде: и в России, и в Америке. На наших глазах происходили чудеса, ведь когда ребенку исполняется 18 лет, он из детского дома переходит в дом пенсионеров, то есть, у него нет жизни. Вообще. Ее и не было. А сейчас эти дети живут полноценной жизнью. Они катаются на горных лыжах, учатся в университетах, влюбляются, женятся, у них дети появляются. Это потрясающе. Это второе направление благотворительной деятельности, которой мы занимаемся.

ЛБ: Я также слышала о вашем проекте: «Театр Наций» поставил пьесу, в которой приняли участие люди с ограниченными возможностями – слепоглухие. Как это – поставить спектакль с полностью слепоглухими людьми?

ЕМ: Вы знаете, все одно к одному. Я занимаюсь и театром, и фондами. И в какой-то момент это стало синтезироваться, одно перетекает в другое. Театр – это не просто увеселительно-развлекательное действие. Театр, оказывается, может еще заниматься терапией или исследованием. Таким образом, Театр Наций как огромнейший ресурс и способ изучения разных проблем – это удивительная площадка, потому что мы имеем возможность все это изучать.

Наш первый социальный проект был «Бросить легко», когда наркозависимые ребята играли в спектакле и сами рассказывали истории своей жизни. Никакая пьеса не действует так сильно, как прямой рассказ, потому что я вижу их лица, их настоящие судьбы, рассказанные ими самими.

И вот спектакль со слепоглухими называется «Прикасаемые», где участвуют как сами ребята, которые не видят и не слышат, так и артисты. Этот спектакль случился, потому что Герман Греф, который возглавляет попечительский совет фонда «Со-единение», пригласил меня, и я подумал о том, как я могу помочь. Это вроде как совершенно далеко от меня, я ничего об этом не знал, думал: «Боже, неужели бывает так в природе?». А когда соприкоснулся, то понял, что мы, люди, привыкшие жить в физическом комфорте, не знаем, что те, кого у нас принято считать «овощами», на самом деле абсолютно полноценные, духовно богатые люди, которые пишут стихи, сочиняют музыку. Это потрясающе. Это было для меня открытием, и я подумал, что об этом должны узнать многие. Поэтому мы сделали такой спектакль совместно с Театром Наций.

До этого мы делали исследование памяти, потому что многие люди оказываются в психиатрической больнице именно потому, что они теряют память по разным обстоятельствам. Сейчас мы занимаемся темой бомжей. Есть фонд, который помогает им преодолевать сложности. Но нам, как артистам, как театру, стало интересно, откуда они появились, откуда они пришли. Там есть люди, например, учителя или бизнесмены, у которых была семья, дом, жена, и вдруг они оказались за чертой. Мало того, они не хотят возвращаться обратно, несмотря на всю помощь.

ЛБ: То есть будет спектакль с бездомными людьми?

ЕМ: Я не могу сказать, что это спектакли. Это скорее такие «перфоманс»-акции. Спектакль «Прикасаемые» со слепоглухими тоже начинался с маленькой акции. Мы изучали эту тему, и вот получился спектакль. Сейчас он самостоятельно существует – вот ездил в Петербург на Экономический форум, был в Казани. И это очень важно, люди приходят и смотрят его.

А, вот еще новый спектакль вышел, премьера, совсем недавно. Это «Женитьба» Гоголя. Этот же фонд «Со-единение» решил объединить несколько, так кажем, разных людей, которые играют в этом спектакле, но с разными формами, так сказать, физических недостатков. Есть Саша Похилько, художник, замечательный парень молодой, у которого нет рук. Есть с церебральным параличом… На первый взгляд – вот я сам сейчас произношу это и думаю: «Как-то даже неловко произносить весь ряд этих болезней». Тем не менее, когда я посмотрел генеральный прогон этого спектакля, во-первых, это полноценный в художественном смысле спектакль. Во-вторых – они все существуют, как Вам сказать, как-то «прикрыто»: рядом с ними есть их дублеры-артисты, профессиональные артисты, которые транслируют иногда их желания, их мысли. Но я не забуду никогда этот спектакль, потому что с этими людьми что-то произошло. Они чувствуют себя не только полноценными, они чувствуют себя нужными и талантливыми. Потому что в каждом из них проявляется это талант.

ЛБ: У Вас два фонда, как мы уже выяснили. Вы артист, у Вас, конечно, масса постановок, спектаклей, Вы снимаетесь в кино. Я знаю очень многих людей, которые занимаются благотворительностью, у которых фонды. Это огромная работа. Как Вам удается совмещать? Не получается так, что одно мешает другому? Или как раз те проекты, которые Вы описывали, представляют собой некий симбиоз благотворительной и театральной деятельности?

ЕМ: Видите, я сейчас говорю даже не о двух фондах, а вообще о каком-то особом направлении театра. Мне это интересно. Это как институт исследовательский, где мы изучаем не только социальные проблемы, но и вообще проблемы в обществе. Например, тема пересадки органов. Я не так давно встретился с медиками, которые рассказали, что в Испании этот вопрос решен. Этот этический вопрос решен там по всей стране. Люди, которым нужны донорские органы, не ждут годами или десятилетиями. Это происходит естественно: живой человек знает, что завтра может попасть – не дай Бог – в какое-то транспортное происшествие, которое чревато его смертью. Но он будет знать, что его орган передается кому-то и тот человек благодаря этому выживет.

У нас в сознание это вообще никак не внедряется. Мы просто «каменный век». Я говорю сейчас про Россию. И это очень важно. Я подумал: «Почему Театр Наций не может решать, как любую проблему, в том числе слепоглухих, и эту проблему?». Каким образом? Мы пригласим к себе – у нас есть так называемый «Театральный квартал» Театра Наций – такое место специальное, где мы этому можем посвятить время, людей, рассказы медиков, привезем из Испании каких-то специалистов, средства массовой информации – чтобы эта волна зарождалась и шла дальше и дальше. Надеемся, почему нет? Вот я еще занимаюсь и этим. Это мне интересно.

А что касается благотворительности, то у меня есть пример – моя подруга Чулпан Хаматова. Вот я вижу ее, приехавшую в Нью-Йорк со спектаклем после других гастролей. Она могла бы пойти потусоваться, Нью-Йорк – это прекрасный город, здесь много красивых, чудесных, милых мест… А она приехала и сделала вечер благотворительный, со сбором средств. Я видел, чего ей это стоило: на следующем спектакле она чуть не упала на сцене. Потому что это все нервы, это все необходимо организовать. Зачем? Затем, что она понимает: любые деньги – в том числе те, что какая-то женщина вручила ей на поклонах, 50 или 100 долларов, она боялась их потерять, – каждый доллар идет на спасение ребенка. Вот у меня есть такой пример. Я преклоняюсь перед ней. Поэтому по сравнению с ней мы все дети.