Одной из главных новостей в сфере борьбы с изменением климата в эти дни стала ратификация Парижского соглашения двумя крупнейшими экономиками мира – США и Китаем. Именно на их долю приходятся наибольшие объемы вредных выбросов в атмосферу – 38 процентов мировых эмиссий. До США и Китая соглашение ратифицировали еще 24 страны, но они производят всего один процент выбросов парниковых газов. Для вступления климатического договора в силу требуется, чтобы его ратифицировали 55 стран, на которые приходится не менее 55 процентов всех эмиссий. И факт того, что к соглашению официально присоединились США и Китай, станет стимулом для многих других государств, ведь без участия двух этих сверхдержав попытки перейти на низкоуглеродную экономику не имели бы никакого смысла. Почему – Людмила Благонравова расспросила руководителя программы «Климат и энергетика» Всемирного фонда дикой природы Алексея Кокорина.

*****

АК: Лидеры этих стран неоднократно подчеркивали, что они согласны ратифицировать только совместно. При этом нужно было так  организовать процесс, чтобы это произошло строго синхронно. То, что они сумели это сделать, это, конечно, очень хорошо. Данная ратификация – столь быстрая и столь «безболезненная» - показывает, что Китай и США еще в период подготовки Парижского соглашения провели детальные финансово-экономические переговоры по скоординированному, синхронному низкоуглеродному развитию. И их удовлетворяют результаты таких переговоров, они не пытаются их пересмотреть. Эти две крупнейшие страны скоординировали свои действия по низкоуглеродному развитию. А это очень много значит для всех стран мира, которые ведут хоть какую-то хозяйственную деятельность, включая Россию. Потому что находиться вне этого гигантского низкоуглеродного «тренда» просто невозможно.

ЛБ: Почему Китаю и США было так важно скоординировать свои действия и вместе ратифицировать этот договор?

АК: Вероятно, это политический момент… Если мы вспомним прошлое, то именно США и Китай были теми тяжеловесами, которые говорили: мы согласны, но только если адекватно будет действовать и вторая из этих «первых» держав.  Можем вспомнить и слова президента Путина, говорившего, что Россия будет участвовать, если в этом процессе будут задействованы США и Китай. Иначе не получится.

ЛБ: Раз Вы упомянули Владимира Путина, как обстоит ситуация в России? Россия собирается ратифицировать соглашение, но не совсем понятно, когда. Очевидно, что не в этом году. Почему тянут с ратификацией?

АК: Сам договор, само соглашение, по определению американских юристов, является политическим. Поэтому Обама смог подписать его без Конгресса. Оно политическое, а не экономическое. И вопросы политики в нем – первостепенные.

Что касается экономики, то в конце августа было совещание у вице-премьера Хлопонина, и поручено было Министерству экономики в течение двух месяцев сделать детальный экономический анализ Парижского соглашения. Но на деле, конечно, задача очень сложная – попытаться определить влияние на российскую экономику, причем на отдельные отрасли, включая финансовую сферу, того низкоуглеродного тренда и тех изменений, к которым приведет ратификация Парижского соглашения вне России. В том же Китае, США, странах Евросоюза. Германия – крупнейший торговый партнер России в Европе,  объявила, что собирается ратифицировать в ближайшее время.

То есть это попытка первого экономического анализа: что нужно будет срочно «сдвигать» в российской экономике, как надо будет переориентировать наши стратегии развития с сырьевого пути на более высокотехнологичный в свете вот этих изменений. Работа идет. Нет такого, что в России никто об этом не задумывается. Задумываются. Более того, есть черновой план реализации Парижского соглашения. Насколько я знаю, он полностью согласован ведомствами. Но опять же, насколько я знаю, хотя могу и ошибаться, вопрос ратификации из него убран, это отдельный вопрос. Мне кажется, что это очень правильно. Ведь вопрос ратификации как таковой – вопрос политический. А реализация – это экономика.