Из Сирии приходят сообщения о новых зверствах, мы ужасаемся, возмущаемся и ощущаем свою беспомощность. У кого-то за пять с лишним лет уже притупилась острота восприятия: 100 тысяч погибших, 200 тысяч, 300… 400… Миллион беженцев, два… три… четыре с половиной… За цифрами, которые трудно представить, теряются человеческие трагедии.

Немецкий режиссер Марсель Меттельзифен решил отследить судьбу одной сирийской семьи. Это жители Алеппо Абу-Али и Хала Камил и их четверо детей: Мохамед, Хелен, Фарах и Сара. Он назвал фильм «Ватани. Моя родина». В пятницу по случаю Всемирного дня гуманитарной помощи его показали в ООН. Сюда же приехали режиссер и его герои. Продолжает Елена Вапничная.

*****

Хала с мужем и четырьмя детьми жила в Алеппо. Когда туда пришла война, ее муж вступил в ряды оппозиционной «Свободной сирийской армии». Несмотря на опасность, семья осталась с ним. Но в 2014 году муж Халы попал в плен к ИГИЛ, и тут она решила, что не может больше рисковать жизнью своих детей. Она попросила убежища в Германии, и, к счастью, сумела туда перебраться. Но ее соседи, друзья, все жители Алеппо сейчас живут в осаде и гибнут от обстрелов и бомбежек с обеих сторон. В ООН безуспешно призывают их объявить 48-часовое перемирие, чтобы доставить в город жизненно необходимую помощь и вывезти раненых и больных. Хала Камил хотела бы обратиться к политикам, которые ничего не делают, чтобы остановить войну:

«Я бы хотела, чтобы они представили себя на моем месте. Пусть они представят себя на месте моих детей. Каково это – увидеть, как твоего ребенка разрывает на куски у тебя на глазах?  Или как ему на голову обрушивается потолок? Разве можно представить такое и ничего не делать?»

Режиссер фильма о семье Халы Марсель Меттельзифен объясняет, почему он назвал свою картину «Ватани. Моя родина».

«Наша история  - о национальной идентичности, о семье, которая готова была фактически пожертвовать всем ради своей страны,  но в итоге  страна их предала, потому что революцию, которую они начали, в которую верили, присвоили совсем другие люди».

Никто не думал, что мирные протесты в Сирии перерастут в полномасштабную гражданскую войну, этим воспользуются боевики ИГИЛ и страна погрузится в немыслимый хаос. Не могла этого представить и Хала.

«Если бы я знала, что в нашу революцию вмешаются из-за рубежа – не сирийцы, я бы первой ее остановила».

Те, кто пытается поставить заслоны мигрантам, бегущим в Европу, разжигают исламофобию и пугают тем, что сирийцы заполонят их страны и отберут рабочие места. Это не так. Но, кроме того, все они мечтают вернуться домой, когда там кончится война, ведь кончится же она когда-нибудь.  

«Для меня Алеппо – это вся Сирия. Это моя родина. Даже если бы его разрушили  до основания, я бы жила на руинах. Клянусь Аллахом я бы спала на развалинах и мне было бы хорошо. Мне только нужно знать, что надо мной не будут летать бомбардировщики. Алеппо для нас – это все».

Но, похоже, Хала еще не скоро сможет вернуться.

«Говорят, что мы живем по закону джунглей. Нет, в джунглях больше милосердия, чем в мире, в котором живем мы. В джунглях встречается и сочувствие, жалость, но мы не видим ни сочувствия, ни жалости. Это для нас - настоящая катастрофа.  Мы сейчас живем в обществе, где нет никаких законов, никаких. Потому что если отказаться от закона человечности, никакие другие законы не действуют».

Шестой год рвутся бомбы, рушатся дома, в осажденных городах люди умирают от голода, миллионы сирийцев превратились в беженцев. По данным ООН, в Сирии погибло почти 400 тысяч человек, почти пять миллионов едва выживают в соседних странах. По оценкам, в этом году число внутренних беженцев достигнет 4,8 миллиона человек.