На днях в Санкт-Петербурге ФИФА, Оргкомитет Чемпионата мира по футболу «Россия -2018» и Управление Верховного комиссара ООН по правам человека объявили о запуске Стратегии устойчивого развития. Ее главная цель - сделать так, чтобы футбольный праздник не нанес ущерба ни людям, ни окружающей среде, а, напротив имел положительные последствия для экономики, социальной сферы, окружающей среды и соблюдения прав человека. Одно из шести направлений стратегии предусматривает меры по борьбе с дискриминацией, как в  ходе подготовки Чемпионата, так и во время его проведения. Юрий Бойченко возглавляет Отдел по вопросам расовой дискриминации в Управлении ООН по правам человека. Он участвовал в презентации новой стратегии. Елена Вапничная попросила его объяснить, о каких видах дискриминации идет речь.

ЮБ: Стратегия предполагает несколько конкретных подпрограмм по обеспечению универсальной доступности мероприятий и транспортного обслуживания во время чемпионата для лиц с инвалидностью и другим мало мобильным группам населения, создание возможности для приобретения билетов на матчи чемпионата малообеспеченным группам населения и обеспечение среды, свободной от дискриминации на объектах и мероприятиях Чемпионата.

EB: О дискриминации какого рода идет речь?

ЮБ: Есть интересный такой момент, я бы назвал его в определенной степени уникальным для подготовки такого спортивного мега-события в российской жизни: в раздел или в принцип инклюзивности включен целый ряд оснований, по которым люди не должны быть дискриминированы. Как это звучит в стратегии, инклюзивность подразумевает в себе «практику справедливого и равного ко всем отношения, а также конструктивного вовлечения всех заинтересованных сторон. Инклюзивность распространяется на все заинтересованные стороны, независимо от цвета их кожи, этнического, национального или социального происхождения, пола, инвалидности, возраста, отношения к религии, политических или иных убеждений, благосостояния, положения в обществе, сексуальной ориентации или по причине любого иного отличия».

EB: Не секрет, что в России очень сильны гомофобные настроения, об этом говорили и эксперты ООН. Это было большой заботой международного сообщества и во время Олимпийских игр в Сочи. То есть это вопрос деликатный для России. Но раз страна приняла стратегию, то она обязуется ее выполнять?

 ЮБ: Наверное, да. Я надеюсь, что так это и будет. Был интересный момент, когда мы проводили 4 июня с Министерством спорта в России и Российким футбольным союзом мероприятие по обмену опытом, что же делается в мире с тем, чтобы отвечать на вызовы и проблемы в области дискриминации в футболе, естественно, этот вопрос был одним из тех, которые затронули иностранные участники. И один из членов российской Государственной Думы уточнил со ссылкой на закон о пропаганде сексуальной ориентации,  что речь идет о запрете пропаганды для несовершеннолетних, а не о дискриминации лиц иной сексуальной ориентации. То есть официальные лица четко стали ограничивать ту область, где применяется этот закон. Мне кажется, что постепенно общественное сознание меняется, общество становится более восприимчивым к разнообразию.

ЕВ: Будем надеяться, но опять же и правозащитники, и ооновские эксперты критиковали этот закон за то, что он очень размытый, и под понятие «пропаганды» можно подвести многое. Буквально сегодня поступило сообщение о том, что задержана руководительница центра для детей с нетрадиционной сексуальной ориентацией, где им оказывали психологическую поддержку. Это пример того, что закон можно толковать по-разному.

ЮБ: Безусловно, закон или норма могут быть хорошими, но в трактовании и в практике мы можем видеть совершенно другую картину. Ну, я всегда живу только надеждой на лучшее. Если, скажем, еще два-три года назад было полное отрицание каких-либо проблем и призывы к тотальной борьбе, то сейчас уже виден несколько другой подход, более здравый подход. Я вижу, разговаривая с людьми, что менятся понимание, восприятие лиц иной сексуальной ориентации и вообще этого явления в жизни общества. Потребуется время. Для российского общества это явление в его открытом проявлении все еще новое. И если, мы скажем, двадцать лет назад посмотрим на западное общество, то там картина была тоже примерно такая же, как сейчас в Российской Федерации.

ЕВ: Все-таки своеобразным импульсом, наверное,  для внимания к таким проблемам в спорте, как дискриминация, стали инциденты, связанные с расизмом, нетерпимостью, проявлениями расизма на поле, среди болельщиков в том числе. Как это можно вообще контролировать? Что может сделать страна-организатор, чтобы не допустить подобных вещей?

ЮБ: Ну, здесь необходим целый комплекс мер, и разные стороны выбирают их по-разному. Начнем с болельщиков. По общему признанию, и самих болельщиков, что часть их, опять же, говорю не о всех, создает проблемы. Они выступают очень резко против усиления санкций. Они говорят, что, усиливая санкции, ничего нельзя добиться. Необходим комплекс различных мер, тогда все более достойно будут себя вести, прежде всего на трибунах.

EB: Какие санкции Вы имеете в виду?

ЮБ: Санкции по отношению, как к болельщикам, как к нарушителям в ходе матча или после матча, так и санкции к самим клубам. Поскольку, как мы видим, реакцией международных или региональных ассоциаций, таких как УЕФА или ФИФА, на всплекси расизма, национализма, даже неонацизма, было ужесточение санкций: проведение матчей без болельщиков, наказание команд, наказание клубов, если мы говорим о каких-то квалификационных международных мероприятиях. Сейчас мы видим, что, в том числе благодаря усилиям позитивной части болельщиков, которых большинство, подход меняется и у ФИФА, и у УЕФА, и других международных ассоциаций. Сейчас идет разговор о необходимости образования, необходимости введения превентивных мер и санкционном режиме, то есть комбинация всех мер. И по этим направлениям УЕФА и ФИФА призывают работать и клубы, и национальные ассоциации, и федерации футбола.