В ООН неоднократно призывали освободить украинскую военную летчицу Надежду Савченко. Ее дело стало одним из самых резонансных за последнее время. По сообщениям СМИ, в России ее обвиняют в причастности к убийству журналистов ВГТРК 17 июня 2014 года под Луганском.

По версии следствия, Савченко корректировала огонь, когда произошла трагедия, а затем она незаконно пересекла границу с Россией под видом беженки. Защита, в свою очередь утверждает, что летчица на момент гибели журналистов Игоря Корнелюка и Антона Волошина уже два часа, как находилась в плену у ополченцев. Именно они, утверждают адвокаты, и доставили ее на территорию России. В СИЗО Савченко объявила бессрочную голодовку, которую затем была вынуждена прекратить.

Мать Надежды Савченко Мария сейчас всеми силами пытается добиться освобождения дочери. Вместе с адвокатом Надежды, Марком Фейгиным, она приехала в США. В штаб-квартире ООН в Нью-Йорке их приняла заместитель помощника Генерального секретаря по правам человека Маарит Кохонен Шерифф.

В интервью нашему Радио Мария Савченко и Марк Фейгин рассказали, о чем шла речь на этой встрече.

*****

МС: В основном речь шла о Надежде, как ее выручить и что надо делать. Они там по-своему знают. А я присутствую и везде прошу: помогите, пожалуйста. Я думаю, что мировая общественность уже поднялась, и, может быть, что-то получится.

ЛБ: Когда вы в последний раз ее видели?

МС: 2 апреля. Через стекло. Я была три раза в Москве. Два раза мы виделись через стекло, один раз видела ее так, как Вас. Когда я была у нее 10 февраля, я ее просила: доченька, перестань голодать, это не на пользу. Но она говорит: я ни ради тебя, ни ради себя не перестану голодать. Когда мы ее видели 2 апреля, она сказала: мама, в день твоего рождения, – а оно было 29 марта, мне исполнилось 77 лет, – я покушала сырную запеканку, сто граммов детского сыра, 20 граммов масла, яйцо и немножко молочка. Я говорю: зачем-то так много съела? Тебе вредно. А она говорит: я наелась и думаю, что до суда проживу на этом, с сегодняшнего дня до 17 апреля.

А потом консул мне звонил и сообщил, что она понемножку начала есть. Она ест сыр и немного молока.

МФ: Есть несколько весьма существенных тем, на которые ООН действительно может повлиять. Первая, это статус POW. То есть, статус военнопленной. Ни один из международных институтов не может на себя взять ответственность за то, чтобы признать Савченко военнопленной. К сожалению, пока этого не удалось добиться от Красного Креста. Не так, чтобы успешно можно этого добиться в российской юрисдикции. Формально, по Женевской конвенции, при объявлении ее самой себя военнопленной, компетентные органы, то есть суд должен разрешить проблему относительно ее статуса. В России с судебной системой все плохо, и поэтому расчетов на победу в суде мало. В смысле того, чтобы доказать ее статус военнопленной. Поэтому мы, как сторона защиты, предполагаем, что нам нужна помощь важного международного органа, которым может быть Совет Безопасности ООН, либо его структурные подразделения, которые могли бы дать возможное обоснование для дальнейшего суда, почему Савченко определенно попадает под статус в соответствии с 1-й Женевской конвенцией, 3-й Женевской конвенцией и с дополнительным протоколом относительно ее статуса.

Второй вопрос, который мы обсуждали уже какое-то время, - при отсутствии полноценного всесторонне независимого следствия в России, можно было бы попытаться создать международную комиссию по расследованию дела Савченко.

ЛБ: Международную комиссию на основе чего?

МФ: Хороший вопрос. Подобный опыт уже есть: по поводу Рафика Харири и так далее. Я думаю, вряд ли можно предрешать, чьим решением могло бы быть создание такой комиссии. Это сложный вопрос. У России – право вето.

Но это может стать определённым инструментом давления: если вы не можете разобраться в её невиновности при наличии всех доказательств, алиби и всего остального, это может сделать специально созданная комиссия. Вы с ней будете беседовать - сторона защиты, сторона обвинения, государство, его представители. Разобравшись, она сделает свои выводы. Мне кажется, что ООН точно могла бы взять на себя функцию по возможному обоснованию создания такой комиссии. Разумеется, тяжёлый вопрос.

Никто не говорит, что достаточно нормативной базы для разрешения этой ситуации, но всё-таки, если есть такой невыносимый тупик, что в течение 10 месяцев не могут разобраться в элементарных вещах, представленных следствию. У следствия есть биллинг телефона Савченко. Её обвинили в том, что она в районе 12 часов по киевскому времени способствовала миномётному обстрелу позиций, на которых находились два российских журналиста. К этому моменту она два часа как уже находилась в плену у батальона «Заря». Поэтому корректировать никакой огонь она просто физически не могла, о чем свидетельствует ее телефон, который находится у следствия. Биллинг телефона был сделан, как это обычно делается, в соответствии с решением суда. Можно найти точки триангуляции и биллинг телефона журналистов, из которых следует, что они не пересекались ни во времени, ни в пространстве, и корректировать огонь она никак не могла. Потому что она вообще не является корректировщиком огня. Ну и много других доказательств, их бесполезно перечислять, и так все ясно.

Мы свою процессуальную работу, по сути, закончили. Мы предоставили доказательства ее невиновности, принесли в следствие, и добились, чтобы их приобщили к материалам уголовного дела. И этого материала абсолютно точно достаточно, как минимум, для изменения меры пресечения. Мы даже не говорим, чтобы дело прекратили и ее отпустили немедленно. То есть, нам достаточно хотя бы изменить меру пресечения, чтобы она могла не находиться в тюрьме. Уж если вам так сильно хочется дальше расследовать, довести дело до суда, то хотя бы измените меру пресечения, чтобы избавить ее от голодовок и каких-то протестов. Вместо того, что мы видим в качестве обоснования меры пресечения - раз за разом продлеваемого ареста - там нет абсолютно и совершенно ничего. Это говорит о том, что у дела есть политическое содержание.

ЛБ: А каков итог встречи? Вас выслушали? Вам что-то пообещали?

МФ: Нас слушают. Мы уже находимся в рабочей группе по незаконным задержаниям. Нам никто ничего не может гарантировать и обещать. Но заинтересованное внимание есть, я бы сказал так.

Мне кажется, тут важно еще учитывать, что Савченко уже не просто гражданин Украины, офицер, пилот, летчик, но еще и делегат ПАСЕ.

ЛБ: Я хотела задать об этом вопрос. В России суд не признал за ней иммунитета на этой основе...

МФ: Там смотрите, как было. Когда ее только избрали, тогда уже на основании бумаг о том, что она делегат ПАСЕ, которые мы взяли в Верховной Раде Украины, представили их в следствие и сказали: ну вот, пожалуйста. Россия – страна участница Генерального соглашения об иммунитетах и привилегиях, и надо отпускать. Нам в первый раз на наше ходатайство 26 января, когда была первая сессия, когда ее должны были отпустить, ответили, что она вообще не делегат и мы ничего не знаем.

Мы подали в суд и суд нам в нашей жалобе отказал, приняв точку зрения следствия. Сейчас, в апрельскую сессию 20-24 апреля, мы снова подали ходатайство.

ЛБ: Там было такое обоснование, что совершенные ею деяния произошли до того, как она стала делегатом.

МФ: Это было одно из обоснований. Второе было, что российское законодательство не предусматривает никаких возможностей для освобождения таких лиц. Они не признавали статуса делегата – вот это очень важно. В соответствии со статьей 3-й УПК, они обязаны были запросить МИД - есть у этого человека статус делегата и как он регламентируется, действительно ли на этой основе следствие должно освободить?

Во второй раз они уже запросили МИД, и ответили: да, Савченко, как ответил МИД, делегат ПАСЕ. Это мы признаём, но, тем не менее, этот статус не даёт ей право покинуть пределы Российской Федерации и отправиться на сессию в Страссбург. Этого иммунитет не предусматривает. Они сослались на статью 13-14 Генерального соглашения о приоритетах и привилегиях.

Во-первых, трактовать Генеральное соглашение в таком контексте они не могут. МИД должен был запросить ПАСЕ: ваша регламентная комиссия что может нам сказать? Иммунитет распространяется на такие случаи? В каком виде и как? Должны быть какие-то ссылки, потому что глава ПАСЕ обратилась к Лаврову, сказав о том, что вы можете привлечь ее к уголовной ответсвенности, но вы сначала должны обратиться к нам за снятием с неё иммунитета.

Вот если ПАСЕ снимет с неё иммунитет, вы можете и дальше её удерживать, это ваше право. Если иммунитет не снимут, то здесь двух мнений быть не может. Вы можете продолжать следствие. Это ваше право. Вы можете расследовать, но на сессию вы должны ее отпускать. Её иммунитет распространяется на период участия в сессиях. Если вы не верите, что она вернётся, это уже головная боль ПАСЕ - как они обеспечат то, что один из её делегатов будет в дальнейшем привлечён к уголовной ответственности и как он будет участвовать в суде и так далее.