В эти дни Организация по Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний проводит крупные полевые учения в Иордании. На территории более тысячи квадратных километров рядом с Мертвым морем – то есть, ниже уровня океана – команды инспекторов Организации разрабатывают практические сценарии возможных инспекций с тем, чтобы проверить свою готовность и укомплектованность. Николе Крастеву удалось связаться с сотрудником Организации – Олегом Рожковым, начальником отдела инспекций на месте, который вернулся в свое бунгало после изнурительного 14-часового дня на 30-градусной жаре.

*******

ОР: Наш отдел по связям с общественностью работает активно по освещению учений, запустили отдельный блог, выставляют кадры и картинки в Интернет с места событий – интегрированные полевые учения – так это по-русски называется, учения 2014 года в Иордании. Это второе такого типа мероприятие за всю историю существования Организации (с 1996 года). Основная цель, как и предыдущего учения, – проверить на практике и в полевых условиях насколько это возможно, в условиях, приближенных к реальности – насколько эффективны существующие процедуры, оборудование, подготовка персонала к проведению предусмотренных Договором инспекций на месте.

Предусмотренный Договором режим инспекций на месте, по сути, является последней проверочной мерой, которая должна удостоверить факт того, что имелось нарушение основного обязательства по договору, то есть был проведен скрытный испытательный взрыв ядерного оружия. Или наоборот – то, что налицо факты, которые не подтверждают обвинения в адрес того или иного участника договора. Специфика данного Договора состоит в том, что, несмотря на прошедшие с его открытия для подписания 18 лет, он еще не вступил в силу. По этой причине его положения не могут применяться в полном объеме, а что касается режима инспекций на месте, к нему это относится в первую очередь. Поэтому мы вынуждены для проверки наших возможностей в этом направлении проводить, моделировать ситуации как бы настоящего запроса на инспекцию, как бы настоящих инспекций на месте и все это называется полевыми учениями.

В этих учениях отрабатываются все процессы, все процедуры, все технологии, которые разрешены договором для инспекций на месте. В полевых условиях максимально также отрабатывается и возможное взаимодействие инспекционной группы, которая направляется организацией и государством, которое инспектируется. Эти две стороны, в общем-то, работают противоположными курсами.

НК: По предыстории, которую вы описали, складывается впечатление, что процесс инспекций очень похож на игру в «кошки-мышки». Так ли это?

ОР: Это очень похоже на игру «кошки-мышки», только мышка в этом случае настолько мала, что, если ее сравнивать с кошкой, - то кошка должна найти иголку в стоге сена. Современная технология, в том числе и с проведением инспекций различного вида, геофизический инструментарий, многоспектральный анализ, радионуклидный анализ – они позволяют найти признаки, которые, либо нарочно скрыты, либо настолько незначительны на общем фоне среды, где, возможно, произведено испытание, что их очень трудно обнаружить. Используются специальные методики, специальное чувствительное оборудование. Собственно говоря, для этого и проводятся учения – чтобы отработать, чтобы посмотреть насколько готовы люди, оборудование и так далее. Но в принципе да, это игра в «кошки-мышки» - только мышка очень маленькая.

НК: Когда в марте пропал малазийский «Боинг» в Индийском океане, появились сообщения о том, что у вашей организации настолько чувствительная аппаратура, что она бы четко зафиксировала падение самолета. Возможно ли в такой ситуации «незаметно» провести ядерный взрыв в какой-либо точке земного шара?

ОР: Насчет малазийского самолета кратко – да, действительно мы предоставляли данные другой части нашего верификационного механизма, поступившие от наших мониторинговых станций. Эти станции располагают настолько чувствительным оборудованием, что позволяют засечь исключительно слабые сигналы, скажем, миллиардные доли «интересных» радионуклидов в атмосфере, слабейшие сейсмические сигналы, которые потом можно проанализировать и определить, являются ли они результатом землетрясения или они вызваны взрывом.

Причем, можно с достоверностью установить, являются ли они результатом обычного взрыва или взрыва ядерного. У нас есть и инфразвуковые датчики, которые позволяют на глобальном уровне с помощью станций инфразвукового мониторинга засекать слабые инфразвуковые сигналы. Это могут быть сигналы естественного происхождения, такие, как грозы, самолеты, преодолевающие звуковой барьер, взрыв, в том числе взрыв самолета в воздухе. Технология отслеживания, мониторинга сегодня на таком уровне, что провести «незаметно» ядерный взрыв, где бы то ни было на Земле не представляется возможным.