Сегодня в Генеральной Ассамблее ООН рассматривается вопрос о справедливом представительстве в Совете Безопасности и расширении его членского состава. В ООН уже многие годы говорят о необходимости реформы Совета Безопасности, в том числе об ограничении права вето. Все эти споры ни к чему не ведут, ведь утвердить любое решение на этот счет может лишь Совет Безопасности, в первую очередь, его постоянные члены, как раз и имеющие право вето. Ну, а кто же добровольно откажется от такого мощного политического инструмента? Первый шаг сделала Франция – сама постоянный член Совета. Она предложила остальным четырем постоянным членам отказаться от права вето в тех ситуациях, когда речь идет о массовых злодеяниях. О том, какую реакцию эта инициатива вызвала у некоторых членов ООН, – репортаж Елены Вапничной.

*****

Право вето, которым по Уставу ООН пользуются пять постоянных членов Совета Безопасности, с первых дней рождения Организации «стало яблоком раздора». На конференции 1945 года в Сан-Франциско, где шла работа над Уставом, Австралия и страны Латинской Америки подняли «восстание» против института вето. Но представитель США Том Коннелли театральным жестом разорвал свой экземпляр Устава и бросил протестующим:

«Ну, что ж, отправляйтесь по домам и доложите, что торпедировали вето. Но не забудьте добавить, что тем самым вы уничтожили Устав ООН».

В итоге Великобритания, Китай, Россия США и Франция получили право вето, правда, эти слова в Уставе не упоминаются. Там говорится, что «решения Совета Безопасности считаются принятыми, когда за них поданы голоса девяти членов Совета, включая совпадающие голоса всех постоянных членов Совета».

Абсолютным рекордсменом в деле использования вето стал СССР и его правоприемница Россия. Только за первый год существования Организации советская делегация – единственная из постоянных членов - проголосовала против решений Совета Безопасности девять раз, а за первые 10 лет – 59 раз, причем за это же время вето применили еще только две страны – Франция и Великобритания и только дважды. Пять последних вето – тоже на счету России. Четырежды к ней присоединялся Китай, блокируя резолюции по Сирии. Министр иностранных дел Франции Лоран Фабиус объясняет, почему, по его мнению, нужно ограничить применение вето:

«В некоторых случаях, когда использовалось право вето, это приводило к трагическим, зачастую бесчеловечным последствиям. Поэтому мы, вместе со многими коллегами, а также международными организациями, считаем, что этот порядок пора изменить. Мы – прагматики и не думаем, что сейчас можно будет внести поправки в текст Устава, поэтому мы хотим, чтобы пять постоянных членов Совета Безопасности добровольно отказались от права вето в ситуациях, когда совершаются массовые злодеяния, такие как геноцид, преступления против человечности или военные преступления, совершаемые в массовых масштабах».

В Париже считают, что такой механизм может санкционировать Генеральный секретарь ООН по просьбе Верховного комиссара по правам человека или 50 государств-членов Организации. Авторы этой идеи рассчитывают на добрую волю членов Совета. Ведь, по их мнению Франции, вето – не привилегия, а ответственность.

Первым свое скептическое отношение к предложению Франции высказал министр иностранных дел России Сергей Лавров:

«Мы готовы это обсуждать, но вряд ли это к чему-то приведет, потому что, во-первых, право вето закреплено в Уставе ООН, и не вижу никаких шансов изменить Устав ООН в этой части по целому ряду причин и не только потому, что это позиция России».

Однако французский министр считает, что предложение об ограничении вето не противоречит положениям Устава ООН. Кроме того, в Совместной декларации пятерки постоянных членов Совета Безопасности, принятой на той же конференции в Сан-Франциско 7 июня 1945 года, говорится, что право вето не должно сознательно использоваться для того, чтобы препятствовать работе Совета.

Но российский министр видит еще одну проблему:

«Это на практике представить себе не реально: как это можно записать на бумаге? Речь идет о том, чтобы добровольно отказаться от права вето в ситуациях, которые связаны с массовыми и грубыми нарушениями международного гуманитарного права, преступлениями против человечности, военными преступлениями. Кто и как будет определять уровень страданий людей, за которым надо добровольно отказываться от права вето? Сто, двести тысяч человек? Помните фразу о том, что «смерть одного человека – это трагедия, а тысячи – это уже статистика». Подобное просто нереально. При всем моем уважении к мотивам, которые побудили Францию выдвинуть эту идею, я не вижу, как она может сработать».

А министр иностранных дел Мексики Хосе Антонио Меаде Курибренья считает это предложение смелым, креативным и прагматичным:

«Мы считаем эту инициативу очень важной, поскольку она предлагает новую возможность продвинуться вперед в этом вопросе. Мы надеемся, что это предложение вызовет меньше разногласий, чем все предыдущие попытки. Ведь даже скептики признают, что эта инициатива хороша уже тем, что дает возможность задуматься о том, как это предложение можно доработать».