Конфликт в Украине стал постоянной заботой ООН. Здесь в Нью-Йорке Генеральный секретарь выступает с заявлениями, в Совете Безопасности стороны доказывают свою правоту, украинская тематика возникает при обсуждении различных вопросов в комитетах Генеральной Ассамблеи. На местах людям, пострадавшим от вооруженных действий, оказывают помощь Детский фонд, Управление по делам беженцев, Программа развития ООН. И все же часто Организацию упрекают в том, что она мало что делает для урегулирования украинского конфликта.

А что думает по этому поводу Постоянный представитель Украины при ООН Юрий Сергеев?

Об этом его спросила Елена Вапничная.

*****

ЮС: Такой вопрос часто появляется при интервью, при встречах. И мой ответ простой: мы не должны ни недооценивать, ни переоценивать роли ООН. Есть какие-то лимиты и какие-то возможности. Я доволен тем, что мы ощущаем и видим международную поддержку. Мы видим солидарность с нами. Даже то, что часть стран воздерживается при голосовании, мы понимаем, что за этим стоит, понимаем, что, несмотря ни на что, в этом есть проявление их солидарности. Положительно то, что, несмотря на определенные сложности в Совете Безопасности, тем не менее, Генеральный секретарь нашел механизм, как помочь Украине, и Мониторинговая группа по правам человека Верховного комиссара все-таки была создана. Каждый месяц мы получаем доклады, получаем рекомендации, то есть опытные эксперты из разных стран видят процесс, как с одной, так и с другой стороны. Правительство тоже получает и упреки, и рекомендации. Поэтому это тоже определенного рода успех.

Надо извлекать какие-то уроки из нашего прошлого и настоящего. И, если Организация Объединенных Наций сделает определенные выводы из того, что происходит сейчас в Украине, тогда, может быть, и будет найден механизм оживления всей деятельности ООН, которая сейчас в определенной стагнации, потому что принятие решений в Генеральной Ассамблее не является обязательным, а принятие решений в Совете Безопасности не всегда возможно. Ситуация в Украине показала те механизмы, которые не были задействованы никогда раньше, - механизмы превентивной дипломатии. Вот роль Генерального секретаря - какие дополнительные возможности мог бы Генеральный секретарь привлечь к применению или недопущению развития такой ситуации. Мы это уже увидели где-то в середине конфликта, когда Генеральный секретарь проявил достаточно большую активность и мужество для того, чтобы обратиться к мировым лидерам, к каждому поодиночке. И, в общем-то, процесс показал свою состоятельность. Когда не только Генеральный секретарь, но и мировые лидеры начинают вмешиваться, начинают подсказывать, начинают помогать, - в этом большой потенциал, ранее не всегда замеченный.

Роль миротворчества: в принципе, мы понимаем, что она скована определенными решениями и мандатами Совета Безопасности. Возникает вопрос о гибкости и маневренности не только в нашей ситуации, а в целом. Таким образом, если будут сделаны выводы из происходящего и это найдет свое воплощение в наших действиях и решениях, тогда – да, тогда Организация будет жизнедеятельной, тогда мы будем понимать, за что мы голосуем. Иначе сейчас, когда страна, которая нарушила все, что можно было нарушить, опять приходит с резолюциями и просит о поддержке. А как можно доверять этому документу, если все предыдущие были просто перечеркнуты? То есть, как возобновить доверие ко всему, что здесь происходит? Вот это вопрос самый главный, пожалуй.

ЕВ: Говоря о стране, о которой Вы упомянули, - как я понимаю, это Россия - представитель России опять поднял вопрос о расследованиях, в частности о расследовании ситуации вокруг сбитого самолета «Боинга». И он обвиняет украинские власти в том, что они не обнародуют определенные документы, записи переговоров и т.д. Что Вы ответите?

ЮС: Я думаю, что ответы были даны на последнем заседании, особенно австралийской делегацией, которая, в общем-то, объяснила, в чем дело. А дело все в том, что расследование ведет независимая комиссия, лидерство было передано Украиной стране, которая потеряла большее количество своих граждан в этой катастрофе, - Голландии. И было объяснено, что идет независимое расследование, в которое вмешиваться никто не имеет права. То, что касается предоставленных материалов, российский посол опять передергивал факты, когда ему напоминали о том, что все записи бесед были переданы в течение сначала первой недели, потом второй недели в июле месяце. Поэтому выносить надуманное на публику – это неправильно. Мы все эти домыслы отвергали и отвергали при помощи тех, кто занимается расследованием. Австралийцы сказали, «давайте не вмешивайтесь», малазийцы сказали, «давайте не вмешивайтесь». Британцы, которые изначально сказали «да», они занимались расшифровкой так называемых «черных ящиков», а никто другой. Поэтому обвинить украинскую сторону в том, что что-то мы скрываем, это несерьезно, потому что все, что требовалось от комиссии, все было передано. То что касается расследования тех злодеяний, которые были в Украине, все эти конфликты – Майдан, где массовые убийства произошли, Одесская трагедия, и Мониторинговой комиссией делался доклад, и нами предоставлялась информация Совету Безопасности о ходе расследования, о задержанных, уже осужденных, тех, кто в розыске, потому что те, кто стояли за этим всем, - это смешанные группы, и бывшие милиционеры там были, и радикалы. То есть и эта информация находится на столе у Совета Безопасности.

ЕВ: Конфликт длится уже скоро год, чего никто не мог представить еще буквально год назад, наверное, да? В одном интервью мне кто-то сказал что, когда-то же это кончится. И мы все хотим верить, что когда-то это кончится. Какие у Вас есть сценарии того, как это кончится?

ЮС: Первое и самое главное - это то, чтобы само общество понимало, что происходит. Нам надо понять, почему это произошло. Почему мы не предупредили такое социальное столкновение ранее, что происходило в нашем обществе. В нашем обществе происходил обман. Те, кто приходили к власти, занимались обманом, занимались воровством, занимались коррупцией. И общество созрело до того, чтобы восстать против этого всего. В течение нескольких лет предыдущий режим уговаривал общество, что мы должны быть в Европе. Предыдущий режим подготовил все документы к подписанию. А потом предыдущий режим без каких-либо объяснений уехал на охоту на кабанов и оставил протестующих людей на улице, которые не понимали и требовали объяснения, что произошло. С людьми поступили по-свински. Более того, потом с этими людьми начали вести себя уже просто в рамках цивилизованного общества невыносимо - начали бить, начали стрелять. Зачем было выносить в парламент репрессивные законы в информационной сфере, для того, чтобы еще больше возбудить общество? Для чего нужно было продолжать ему этот конфликт вместо диалога? Не было инклюзивности в позиции всех предыдущих правительств и, к сожалению, демократического правительства, которым управлял тогда президент Ющенко. Не было инклюзивности. Поэтому люди не верили. И вот тут вообще разуверились. Отсюда и произошла революция, которая получила название «Революция достоинства». Люди выступили в защиту себя. И вот сейчас, чтобы понимать, что делать, мы должны не реанимировать, а воссоздать то, за что боролось не одно поколение людей. И надежда есть, что этот новоизбранный парламент, наконец, принесет те законы, которые витают в воздухе, без которых невозможно делать шаги в реформировании общества. Общество показало свою способность контролировать институты власти. То есть гражданский контроль чрезвычайно важен. То, что есть в нормальных государствах, где демократия и права человека являются приоритетом. Сейчас есть надежда, что консолидированное общество может быть едино в своих чаяниях, в своих планах, а правительство, власть которого сейчас формируется, поймет, что без диалога с людьми, без диалога с отдельными регионами, без понимания нужд и проблем этих регионов мы не выйдем из этой проблемы. А выход – именно в понимании всех ошибок в нашем прошлом. Покажем лучшую формулу жизни, покажем людям реформы, где они почувствуют, что да, мы другие, да, нам теперь хорошо. Вот это и залог успеха, когда государство будет не раскалываться на отдельные кусочки, а наоборот будет держаться в целости. Может быть, такой подход - не военный, никакой другой, а именно такой подход демонстрации лучших стандартов и будет залогом того, что потерянные территории или временно оккупированные будут возвращаться назад.