Первый руководитель Русской службы Радио ООН Дмитрий Сафонов пришел в дипломатию из промышленности. Приехав в Нью-Йорк летом 1946 года, молодой дипломат с энтузиазмом взялся за работу - порой без оглядки на начальство. За что и поплатился. Во время отпуска в Москве ему вынесли строгий выговор «за неразборчивое знакомство с иностранными подданными» и в Нью-Йорк больше не пустили.

Правда, впоследствии Дмитрий Федорович работал в советском Посольстве в Лондоне, где был представлен королеве Елизавете, и в целом ряде африканских стран. Как удалось неопытному, открытому молодому человеку «встроиться» в МИДовскую систему и сделать блестящую карьеру? Об этом Полномочного и чрезвычайного посла в отставке Дмитрия Сафонова расспросил наш коллега в Москве Рафаэль Исмагилов.

*****

ДС: Я сам часто удивляюсь, как это мне удалось удержаться в МИДе и объясняю это с теперешних позиций, со своей теперешней колокольни, таким образом, что я не являлся кадровым дипломатом. После окончания Второй мировой войны в состав Министерства иностранных дел была направлена большая группа демобилизованных военных и большая группа работников советской промышленности, как тогда говорили для «разжижения» голубой крови. В Министерстве иностранных дел до тех пор сохранялись старые порядки работы и старые порядки отношений такие же, какие были до революции.

Советские власти захотели это немного «разжижить». Я был в числе тех людей. Мидовские кадровики, наверное, несмотря на то, что мне был вынесен строгий выговор, сочли неудобным такого человека, да еще и члена партии, увольнять из МИДа. По сути дела, вины-то за мной большой не было. Формулировка обоснования взыскания была «за неразборчивое знакомство с иностранными подданными». А с кем еще я должен был знакомиться? Я работал среди иностранцев, не мог же я только с советскими гражданами общаться. Наверно поэтому и решили меня оставить в МИДе. Так я вот там и продержался до ухода на пенсию.

РИ: На ваш взгляд, изменилось ли отношение к ООН с тех пор, когда Вы там работали? А также, бывали ли Вы в Нью-Йорке после того, как уехали оттуда в 1947 году?

ДС: Я начну с конца. С тех пор, как уехал в 1947 году, в Нью-Йорке я не бывал. В МИДе СССР и в МИДе России, я знаю, что с тех пор, когда западные державы утратили свои преимущества или подавляющую роль в ООН, отношение нашего правительства и наших правительственных кругов к этой организации было все время положительным. В настоящее время, когда ООН часто недостаточно активно вмешивается в те международные события, в которые она должна бы вмешаться, в частности события, происходящие на Ближнем Востоке - она несколько запаздывает или, как говорится, выступает со слишком осторожных позиций, чтобы и «козы были цели и волки сыты» - в целом, отношение наших официальных властей и в том числе Министерства иностранных дел к ООН и к той деятельности, которую она ведет, остается положительным. Это я считаю правильным. Это единственная международная организация, международный форум, где имеется возможность для всех выступить и изложить свою точку зрения и позицию.

РИ: Когда Вы были на дипломатической службе, Вам также удалось поработать в Африке в качестве Посла советского правительства. Можете ли Вы поделиться какими-то впечатлениями о том, как строилась в то время работа с африканскими странами.

ДС: В те годы, получение независимости африканскими странами и азиатскими носило характер цепной реакции. Они буквально каждый месяц пополняли ряды независимых государств. Получив независимость, они еще не отдавали себе отчета, по какому пути им следовало развивать свою страну. Такая неопределенность вызывала у великих держав, в том числе и Советского Союза, стремление как-то перетянуть вновь появившиеся на географической карте независимые государства на свою сторону. «Западники» тащили их по своему пути, а нам, советским людям, хотелось чем-то привлечь и заинтересовать их социалистическим образом жизни. Многое нам удавалось. Многие африканские страны объявляли себя развивающимися по социалистическому пути, а раз так - «Давайте братцы, помогайте нам». Мы тогда не скупились.

Почти во всех независимых странах Африки были открыты наши посольства, представительства. Более-менее крупные страны, такие Нигерия, Кения и Уганда стали получать экономическую помощь в виде займов, посылки туда наших преподавателей и врачей, предоставления всякого рода техники, ну и конечно, вооружений. В таких странах, как Египет силами и средствами СССР осуществлялись грандиозные программы, такие как строительство Асуанской плотины, которая до сих пор сказывается положительно на экономике этой страны, да и не только этой страны, но и соседних с ней. Несмотря на то, что после развала СССР активность России в Африке резко снизилась, результаты той помощи, которую оказывал Советский Союз африканским странам сразу после получения ими независимости, ощущались долго и думаю, что ощущаются до сих пор. Африканские страны, как правило, никогда не видели в Советском Союзе и России врага. И поэтому, когда я открывал посольства в Гане, потом в Уганде - первые посольства - в Либерии, меня как представителя Советского Союза принимали очень хорошо.

РИ: В Ваших мемуарах Вы описываете детально дипломатические тонкости советского правительства послевоенного времени. Например, ваша встреча с Громыко, Ваши впечатления в Париже в советском посольстве.. Скажите, пожалуйста, насколько существующая реальность дипломатической школы отличается от той? Что можно было бы сегодняшним дипломатам взять из той дипломатической школы?

ДС: Было бы неправильно сказать, что дипломатическая система или служба Советского Союза или России лучше или хуже той, какая существует в Западных странах. И у той, и у другой есть положительные и отрицательные стороны. Наша дипломатия, наши дипломаты многому научились у западников и продолжают учиться, продолжают перенимать то положительное, которое, как нам кажется, как кажется нашим руководителям, идёт на пользу нашему государству, нашему народу. Также кое-что из нашего опыта, из советского, перенимается на Западе. Так что здесь наблюдается взаимное проникновение, вроде обмена положительных веществ. И та, и другая система ведёт борьбу в интересах своих государств. И это правильно. Эти дипломатические службы – на службе у своего государства и должны защищать его интересы.