«Информационная безопасность, кибервойны и международное право» - такова тема круглого стола, который в среду проведёт Международный комитет Красного Креста при поддержке Дипломатической академия МИД, Российской ассоциации международного права, Ассоциации юристов России и Международно-правового клуба.

В интервью Елене Вапничной советник российской делегации Международного комитета Красного Креста Арчил Крюков напоминает, что всего пятнадцать лет назад Интернетом пользовались 15 миллионов человек, а в 2012 году, по некоторым оценкам, - более 2,5 миллиардов. Взаимодействие между обычными людьми, организациями, учёными, бизнесами стало более тесным - и взаимозависимым.

*****

АК: В то же время с военной точки зрения военная зависимость от компьютерных сетей также возросла в геометрической прогрессии. Тем самым открылась, можно сказать, новая сфера для ведения военных действий – наряду с такими сферами, как суша, море, воздух и космос. Вот такое развитие в технологической сфере, безусловно, ставит вопрос: а как толковать и применять существующие нормы международного права в киберпространстве. Безусловно, с точки зрения нашей организации, действующее международное право применяется к любым отношениям между государствами, где бы они ни имели место, в том числе и в киберпространстве.

Это относится в равной степени и к отрасли международного права – международное гуманитарное право, основу которого составляют четыре Женевские конвенции 1949 года и два дополнительных протокола к ним 1977 года. Но эти документы были разработаны более полувека тому назад. Естественно, никакого упоминания о современных проблемах там нет, и даже терминов таких не было. С наше стороны, безусловно, применяется международного гуманитарное право и Женевские конвенции к таким ситуациям, но толкование существующих норм – понятий, терминов – по отношению к новым технологиям может повлечь за собой определённые трудности и расхождения. Можно просто сравнить терминологию, которая используется. В Российской Федерации, например, в большей степени, используется термин «информационное пространство», тогда как на Западе используется «киберпространство». Есть «информационная война» - можно использовать “information warfare”, а можно «кибервойна» - “cyber warfare”. Эти понятия нигде не определены.

Началом кодификации всего этого процесса стала Конвенция Совета Европы о преступности в сфере компьютерной информации, которая была принята в 2001 году – так называемая Будапештская конвенция. Но, к сожалению, к ней не все страны присоединились. Поэтому на сегодняшний день существует также проект конвенции ООН, который, кстати, предложен был Российской Федерацией, об обеспечении международной информационной безопасности, но опять же здесь расхождения в подходах и так далее. Поэтому мы считаем, что уже давно пора начинать обсуждение этого вопроса, в том числе и с привлечением академических кругов, которые являются специалистами в области международного права, международного гуманитарного права, для того чтобы внести свой вклад в развитие этого процесса и чтобы, в конце концов, нормы были приняты, и, самое главное, чтобы они исполнялись.

ЕВ: Вы можете привести примеры каких-то ситуаций, которые вызывают озабоченность в этом плане?

АК: Ну, прежде всего, любое использование киберопераций в вооружённых конфликтах потенциально может иметь катастрофические гуманитарные последствия. Это связано с обеспечением жизнедеятельности больниц, структур, связанных с обеспечением питанием, водой, электричеством и так далее, то есть практически всё компьютеризировано и любое такое действие в отношении таких структур гипотетически может повлечь очень большое количество жертв. И поэтому мы смотрим сточки зрения того, что называется use in bellum или международное гуманитарное право.

Что необходимо сделать тогда, когда нормы международного гуманитарного права применяются, а этим нормы применяются в случае вооружённого конфликта, какие проблемы могут возникнуть сточки зрения толкования применения норм и принципов, регулирующих обычных военных действий. Безусловно, на конференции будет рассмотрен и другой вопрос, с другой точки зрения в соответствии с нормами, регулирующими применение силы. Ну, это мы оставим на обсуждение политикам, учёным и так далее, то есть когда применение кибер оружия может быть запрещённым международным правом, когда вооружённая атака с использованием компьютерных сетей может быть истолкована как акт агрессии и каким образом реагировать Совету Безопасности ООН?