АМ: Расскажите, пожалуйста, в чем заключаются основные выводы вашего нового доклада?

АД: Доклад, который был представлен вчера Третьему комитету Генеральной Ассамблеи ООН, представляет собой вторую часть моей работы по проблеме введения вторичных санкций, применения гражданской и уголовной ответственности за обход санкционных режимов, последующего расширительного применения санкционных требований и влияние всей совокупности этих мер на права человека.  

К сожалению, в настоящее время мы наблюдаем серьезное расширение применения не только односторонних санкций как таковых, но также средств обеспечения применения односторонних санкций. Фактически, вторичные санкции – это санкции, которые вводятся против отдельных компаний, государств или физических лиц за то, что они неправильно или не в полном объеме применяют первичные санкции. 

Более того, в последнее время наблюдается резкое ужесточение ответственности за обход санкционных режимов. Наверное, наиболее явным примером является попытка Европейского союза буквально летом этого года регламентировать гармонизацию законодательства государств-членов и рассматривать обход санкционных режимов как серьезное преступление. 

АМ: Насколько серьезное? 

АД: С точки зрения уголовного права предлагается ввести уголовную ответственность, которая начинается от пяти лет тюремного заключения. При этом также предусматриваются серьезные ограничения в отношении различных категорий профессионалов, начиная от таможенных агентов, нотариусов, а также юристов, оказывающих правовую помощь.

Наиболее серьезной на сегодняшний день является ответственность, предусмотренная законодательством США. Несколько лет назад были сделаны публичные заявления США, Великобритании и ЕС о том, что они объединяют и гармонизируют усилия по обеспечению применения односторонних санкций. Если взглянуть на законодательство США, все больше гражданских и уголовных дел начинается за обход санкционных режимов. Имеются случаи, когда США, например, требует экстрадиции лиц из других стран по обвинению в обходе санкционных режимов. 

АМ: Изменилась ли ситуация со времени вашего прошлого доклада? 

АД: К сожалению, ситуация изменилась не в лучшую сторону. В первую очередь расширилось количество и виды применяемых односторонних санкций, расширились методы давления. Пример – принятый в июне 2023 Акт против нормализации отношений с Сирией, который включает заявления США о том, что они не собираются терпеть никакой нормализации до смены правительства в Сирии. 

Все более активно применяются вторичные санкции, делаются попытки расширить юрисдикцию в отношении санкционных режимов. Также ужесточается уголовная ответственность и растут объемы гражданской ответственности.

Если взглянуть, например, на статистику Управления по контролю за иностранными активами США по штрафам, то их размер за первую половину 2023 года в несколько раз больше, чем объем штрафов за весь 2022 год. 

АМ: Расскажите о докладе, который вы представляли в Совете по правам человека в этом году. Это касалось здравоохранения, правильно? 

АД: Да, во время страновых визитов, основная сфера, на которую все ссылаются, сильно затрагиваемая односторонними санкциями, – это сфера здравоохранения. 

Доклад, который я представила Совету по правам человека, демонстрирует, что односторонние санкции и расширительное применение санкционных требований затрагивают все аспекты права на здоровье, начиная от доступа к медикаментам, наличия медицинского оборудования до возможности добраться до госпиталей, чтобы получить медицинскую помощь, до наличия врачей и среднего медицинского персонала, способных оказать необходимую медицинскую помощь. 

Доставка медикаментов и медицинского оборудования, равно как запасных частей и программного обеспечения очень затруднено, а часто невозможно, несмотря на наличие гуманитарных исключений во всех видах санкционных режимов. 

Для того, чтобы сделать любую закупку, нужно получить несколько лицензий. Если несколько стран вводят санкции, то это лицензии от всех этих стран, во многих случаях нужно получить несколько лицензий в каждой стране. 

Даже если лицензии получены, банки часто блокируют платежи. Также возникают проблемы с доставкой, поскольку многие транспортные компании под санкциями, и возникают проблемы со страховкой груза. В результате компании, производящей медицинские товары, часто отказываются продавать средства, без которых выживание человека, страдающего от специфического заболевания, просто невозможно. 

Если говорить о наличии врачей, то в условиях инфляции публичный сектор всегда первый, который страдает. Соответственно, начинается миграция профессионалов. Во многих странах доля вакансий в сфере здравоохранения от 50 до 70 процентов. Когда я была в Сирии, мне сказали, что в сфере онкологии осталось два анестезиолога на всю страну. 

Аналогичным образом невозможно обеспечить нормальное функционирование оборудования. Опять же приведу пример Сирии, в онкологическом госпитале в Дамаске есть единственный КТ-сканер, очередь на него шесть месяцев. 

К сожалению, все, что не касается здравоохранения напрямую, не рассматривается как гуманитарная деятельность. Но если у нас нет нормально функционирующей системы очистки воды, то в странах начинается холера, как, например, в Зимбабве или в Сирии.

А если не функционирует транспортная система, люди просто не могут доехать до госпиталей. В Венесуэле 80 процентов женщин рожают вне госпиталя, потому что цена на билет на автобус – это более четверти месячной зарплаты. Как следствие, растет материнская смертность, растет смертность новорожденных. 

АМ: Скажите, пожалуйста, какие страны в числе наиболее пострадавших и в чем для них заключается конкретные последствия? 

АД: Прежде всего нужно учитывать, что на сегодняшний день нет ни одной страны, которая бы не затрагивалась так или иначе односторонними санкциями или расширительным применением санкционных требований. И вот в этом, наверное, один из самых больших страхов. Кто в первую очередь занимается таким расширительным применением? Это банки или компании, находящиеся в странах, которые вводят санкции. А делают они это потому, что боятся столкнуться либо с уголовной, либо с гражданской ответственностью, если какие-то их действия будут истолкованы как ведущие к обходу санкционного режима. Например, поставка хлора для очистки питьевой воды – это уже не гуманитарная поставка, это обход санкционного режима. 

Аналогичным образом, если поставка медикаментов разрешается, а получение денег от страны под санкциями запрещается, ни одна компания не будет поставлять товары, в том числе медицинские, даже зная, что это повлечет резкий скачок смертности. 

У нас было обращение ассоциации больных талассемией Ирана. Это заболевание, при котором организм не производит железо и не способен вывести железо. То есть эти пациенты зависят от переливания крови и от постоянного приема препаратов, способствующих выводу железа из организма. Производителей два, оба из Европы и оба отказались продавать данные медицинские препараты в Иран. В итоге в течение трех лет произошел скачок ежегодного уровня смертности с 25-30 человек до 200 человек в год.

Я провела несколько страновых визитов, это было в том числе Зимбабве, Иран, Венесуэла, Сирия. И эти страны находятся формально в разных условиях, потому что, например, санкции в отношении Венесуэлы, Ирана и Сирии – комплексные. Санкции в отношении Зимбабве – очень ограничены. То есть, например, сегодня нет санкций ЕС против Зимбабве. Великобритания ввела санкции только против пяти лиц, США ввела около санкции против 70 лиц и около 20 организаций. Но на практике многие последствия почти одинаковы. 

Одинаковы они именно в связи с расширительным применением, поскольку санкционный режим очень быстро меняется. И этот страх негативных последствий, страх репутационных рисков расширяется, а расширительное применение делает любые формы санкций всеобъемлющими и фактически затрагивает все население этой территории с наиболее высоким эффектом в отношении наиболее уязвимых категорий населения, таких как дети, инвалиды, лица, находящиеся за чертой бедности.

АМ: И последний вопрос, в чем заключаются рекомендации вашего доклада? 

АД: Основная рекомендация, которая есть во всех моих докладах – государства должны начать соблюдать свои международные обязательства. На сегодняшний день подавляющее большинство того, что называется односторонними санкциями, не соответствует международному праву и, соответственно, представляет собой односторонние принудительные меры, которые признаны неправомерными во множественных резолюциях и Генассамблеи ООН, и Совета по правам человека. То есть если государства начнут соблюдать свои международные обязательства, я бы сказала 98-99 процентов односторонних санкций исчезнет и проблема, ну если не исчезнет, то очень сильно минимизируется. 

Второе, я настоятельно призываю всех акторов – не только государства, но и бизнес, и международные организации – соблюдать принцип предосторожности в гуманитарной сфере. То есть, прежде чем что-то делать, в рамках принципа должной осмотрительности, они обязаны сделать предварительную оценку, насколько эти действия будут иметь негативные гуманитарные последствия и, соответственно, осуществлять мониторинг применения этих действий в будущем. 

Я полагаю, что тут очень важна роль ООН. Поэтому одна из моих рекомендаций – это то, что и специализированные учреждения ООН, и Управление Верховного Комиссара по правам человека и национальные агентства в странах под санкциями должны мониторить, насколько применяемые меры имеют гуманитарное влияние. 

Спецдокладчики не являются сотрудниками ООН и не получают за свой труд зарплату от Организации. Их назначает Совет ООН по правам человека.