ЕВ: Как вы знаете, мы прогнозируем снижение экономического роста в странах с развитой экономикой в 2019 и 2020 годах. Согласно прогнозам, экономический рост в этих странах снизится с 2,1 процента в 2018 году до 1,7 процента в 2019 году и замедлится дальше до 1,5 процента в 2020 году.

В США ожидается замедление экономической активности с 2,9 процентов в 2018 году до 2,5 процента в 2019 году. В основном, это из-за эффекта замедленного действия, ужесточения денежной политики на фоне ограничений в сфере предложения. Замедление темпа роста до 1,6 процентов в 2020 году обусловлено главным образом постепенно снижающимся эффектом налоговых послаблений, которые были осуществлены раннее. В зоне Евро, снижение темпа экономического роста с 1,8 процентов в 2018 году до 1,2 процента в 2019 году ожидает ухудшающие экономические показатели, особенно в области торговли и обрабатывающей промышленности. Ожидается, что экономическая деятельность чуть-чуть восстановится в 2020 году, но несущественно – лишь до 1,4 процента на фоне ограниченных рычагов экономической политики.

АУ: Прогноз Всемирного банка по России на текущий, 2019, год даже ниже того, на что рассчитывают в Департаменте по экономическим и социальным вопросам ООН. У вас 1,2 процента, в то время как у экономистов ООН – 1,4 процента. В чем причины?

ЕВ: Отчет о перспективах мировой экономики учитывает оперативные оценки ВВП первого квартала 2019 года, опубликованные 17 мая, которые показали, что экономический рост России снизился больше, чем ожидалось. Поступающие данные по торговли указывают тоже вялую экономическую активность в начале года, включая экспорт энергоносителей и минеральное сырье. Эффект повышения налога на добавленную стоимость, сокращение объема добычи нефти, а также низкие цены на нефть, прогноз которых мы снизили с 67 до 66 долларов за баррель в 2019 году, и более жесткие внешние условия заставляют нас пересмотреть прогноз на 2019 год в сторону понижения до 1,2 процента с 1,5 процента ранее.

АУ: А почему вы тогда ожидаете, что в 2020 году ситуация улучшится? У вас в прогнозе 1,8 процента. Это возможно даже несмотря на снижение цен на нефть и газ?

ЕВ: Дело в том, что несмотря на то, что цены на энергоносители являются важной составляющей перспектив российской экономики, с тех пор, как Россия внедрила фискальное правило в 2017 году для нейтрализации влияния колебания цен на нефть на государственные расходы, эта зависимость снизилась. Несмотря на проблемы, которые я обозначила, дальнейший рост должен быть частично подкреплен государственными инвестициями. Это план, осуществление которого должно начаться к концу этого года. Основная часть плана будет нацелена на инфраструктурные проекты, а часть его финансирования должна поступить от недавно внедренного налога на добавленную стоимость. Таким образом, ожидается, что темпы экономического роста ускорятся в 2020 и 2021 годах до 1,8 процентов без изменений по сравнению с январским прогнозом.

АУ: В целом для стран региона, для постсоветского пространства, какие вы видите риски, а, может быть, и благоприятные обстоятельства?

ЕВ: На сегодняшний день перспективы региона по-прежнему отягощены весомыми рисками негативного развития ситуации. Основным фактором риска при этом является то, что спад экономики важнейшего торгового партнера, Еврозоны, может быть, окажется глубже ожидаемого. Слабые внешние спросы в Еврозоне могут существенно снизить объем экспорта стран Европы в Центральную Азию. Также, более низкие, чем прогнозируемые темпы экономической активности России, могут негативно сказаться на объемах денежных переводов, составляющие существенную долю доходов в таких странах, как Кыргызстан, Молдова, Таджикистан. Риск присутствует и, главным образом, связан с развитием основных торговых партнеров этих стран.

АУ: В таких странах, как Беларусь, экономика которых обычно развивается в такт с российской, какие там перспективы?

Согласно прогнозам, в перспективе – ослабление экономического роста с 3 процентов в 2018 году в Беларуси до 1,8 процента в 2019 году. Это ослабление будет продолжаться, по нашим прогнозам, в 2020 году, так как Беларусь также очень тесно связана с Еврозоной. Но потом, к 2021 году, рост стабилизируется и будет на уровне 1,2 процента.

АУ: А как складывается ситуация в странах Кавказского региона?

ЕВ: В этом субрегионе ожидается ускорение экономического роста. В основном это связано с ускорением роста в Азербайджане: из-за инфраструктурной активности, из-за того, что экономика постепенно выходит из циклического замедления, которое было в 2016 году, что способствует росту, в прогнозе, до 3,3 процентов с прошлого года, когда было 1,4 процента.

В Армении довольно устойчивый рост на уровне 4 процентов в 2019 году прогнозируем. В Грузии стабильная ситуация: в 2018 году рост был на уровне 4,7 процентов, а в этом году мы ожидаем 4,6 процента.

Но я бы сказала, что практически во всех странах эти уровни роста были пересмотрены в сторону понижения.

АУ: И то же справедливо, наверное, для стран Центральной Азии, для Казахстана в частности?

ЕВ: В Центральной Азии на этом этапе мы рост не пересматривали. У нас ожидается мягкое снижение. С 4,7 процентов до 4,2 процентов. В Казахстане ожидается снижение экономического роста с 4,1 процента в 2018 году до 3,5 процента – в 2019. Этот прогноз не пересматривался.

В Туркменистане и Узбекистане, как в больших сырьевых экспортерах, достаточно сильный экономический рост прогнозируется. В Туркменистане 5,6 процентов в 2019 году, в Узбекистане – на уровне 5,3 процентов.

Довольно сильный экономический рост в Таджикистане – на уровне 6 процентов, что меньше прошлого года (7,3 процента). В Кыргызстане рост слабее, но прогнозируется ускорение – с 3,5 процентов в прошлом году до 4,3 процентов в 2019.

На этом этапе все выглядит достаточно оптимистично. Но существуют потенциальные риски. И мы думаем, что есть большая вероятность, что они материализуются. В этом случае, естественно, будут пересмотрены прогнозы.

АУ: Когда вы говорите о рисках, какие вы могли бы, для общего понимания, привести примеры? Что может негативно сказаться на развитии стран региона или, более широко, на международном развитии?

ЕВ: Мы бы на этом этапе выделили три риска. Самый большой риск – рост торговых барьеров. Второй риск – повторение финансовых потрясений, которые повлияли на многие экономики в прошлом году. А также более резкий, чем ожидалось, спад в экономике крупных игроков. Здесь мы подразумеваем Соединенные Штаты Америки, Еврозону и Китай. Если спад в этих трех экономиках будет сильнее, чем он прогнозируется, через разные каналы эти шоки будут передаваться всем. А шоки – это воздействие на финансовые потоки, торговлю, денежные перечисления. Один из главных шоков – ослабление доверия инвесторов. А для нашего региона важным фактором является и положение на рынках сырьевых продуктов – как цен, так и объемов предложения и спроса.

Вот основные каналы, через которые шоки, потрясения, могут передаваться экономикам нашего региона.