Положение женщин на Северном Кавказе ухудшается, и помогать им все труднее

В Чечне ущемляются права женщин, ограничивается их роль в общественной жизни, а лица, совершающие «преступления чести», остаются безнаказанными. Все это сопровождается нежеланием или неспособностью федеральных властей России вмешиваться в сложившуюся ситуацию. Об этом заявила в своем докладе независимый эксперт ООН по правам человека в РФ Мариана Кацарова. Спецдокладчица также сообщила, что серьезные нарушения прав человека продолжаются в Ингушетии.

Рост числа нарушений прав женщин на Северном Кавказе

Подробнее о положении женщин на Северном Кавказе в интервью Службе новостей ООН рассказала пресс-секретарь кризисной группы СК SOS Александра Митрошкина. Мы поговорили с Митрошкиной в рамках проходящей сейчас кампании «16 дней активных действий против гендерного насилия». Это ежегодный проект ООН, который стартует 25 ноября, в Международный день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин, и заканчивается 10 декабря, в День прав человека.

Как отметила Митрошкина, ее организация специализируется на помощи людям из сообщества ЛГБТИК+, однако в последнее время группа стала заниматься и защитой прав гетеросексуальных женщин, которые все чаще сталкиваются с ограничениями и преследованиями.

«Мы действительно официально помогаем именно персонам ЛГБТИК+ на Северном Кавказе. Но так получилось, что обращений от женщин стало настолько много и некоторые из них были настолько критичны, что мы стали помогать и гетеросексуальным девушкам и женщинам, просто потому что наши коллеги из организаций, специализирующихся на помощи женщинам, не всегда справляются с объемом заявок и с серьезностью запросов», – рассказала Митрошкина. 

Женщины жалуются на ограничение своих прав и свобод: им не дают выходить из дома без сопровождения, ходить туда, куда они хотят, учиться там, где они хотят, не разрешают работать, навязывают им нежеланный брак с человеком, которого они не любят, а также заставляют соблюдать религиозные обычаи, в том числе – ношение хиджаба. Больше всего жалоб поступает из Чечни, Ингушетии и Дагестана.

Помогать женщинам становится все труднее

Главная проблема даже не в увеличившемся числе заявок, подчеркивает Митрошкина, а в возросшем уровне сложности дел, которыми приходится заниматься правозащитным организациям. 

«Многие наши коллеги из женских правозащитных организаций прекрасно справляются с тем, что они делали всегда – оказание юридической помощи, психологической поддержки, эвакуация из региона и предоставление шелтера в другом регионе России. Но ситуация усугубилась, и сейчас тот уровень поддержки женщин Северного Кавказа, который был раньше, уже недостаточен», – говорит Митрошкина.

«Теперь женщины часто сталкиваются с тем, что им сложно покинуть регион, их удерживают, контролируют, и, если они сбегут, к этому будут подключены правоохранительные органы, которые сделают все возможное, чтобы найти и вернуть девушек. Это осложняет эвакуацию из региона», – добавляет она.

По словам Митрошиной, ее организация регулярно сталкивалась с подобными случаями, когда работала в сфере эвакуации представителей сообщества ЛГБТК+. «Их было всегда сложно эвакуировать, потому что преследование было организовано не только на семейном уровне, но и на уровне местных правоохранительных органов и властей», – поясняет она. 

Кроме того, в России сейчас важна не только «первичная эвакуация» – из региона. Очень часто женщины не могут оставаться даже в других субъектах РФ, потому что их находят, похищают и насильно возвращают в родные республики. 

Митрошкина привела пример: случай Марины Яндиевой, которая сбежала из дома в Ингушетии, спасаясь от домашнего насилия и угнетений, а ее родственники шантажируют ее и грозят убить юриста, который подвез ее на одном из участков пути, и его семью. Родственники также говорят Марине, что подадут на нее заявление о краже. Сейчас девушке очень сложно получить какие-либо документы, включая загранпаспорт, и есть вероятность того, что ее задержат по заявлению родственников и отправят обратно в Ингушетию. 

Другой громкий случай, которым занималась организация СК SOS, – дело Седы Сулеймановой, которую похитили и силой вернули в Чечню. Она сбежала из дома, поселилась в Санкт-Петербурге, нашла там работу, начала встречаться с молодым человеком, они собирались пожениться. О ее судьбе после похищения и насильного возращения в Чеченскую Республику ничего неизвестно. Причем, как отметила Митрошкина, федеральные власти никак не отреагировали на это дело. Прокуратура Санкт-Петербурга в ноябре начала проверку, но пока ни о каких результатах не сообщается.

Митрошкина рассказывает, что Седа, уже освоившись в Санкт-Петербурге, надеялась, что сможет урегулировать конфликты с родственниками и остаться в северной столице, а в крайнем случае – обратиться в правоохранительные органы. «Но, как оказалось, это было опрометчивое решение и все же стоило эвакуировать ее за границу», – говорит сотрудница правозащитной организации.  

Убийства чести 

На вопрос о том, что может ждать женщину, которую насильно вернули домой, Митрошкина ответила, что, к сожалению, один из вероятных сценариев – это так называемое «убийство чести». 

«Родственники как бы “смывают позор” за то, что девушка сбежала и жила “неподобающе” для семьи. Такой вариант весьма вероятен. Самый надежный механизм защитить и обезопасить девушку от такого исхода – предать ситуацию огласке, рассказать публично о том, что произошло. В таком случае, возможно, родственники не убьют девушку», – говорит сотрудница правозащитной организации. 

«В случае, если девушку не убивают, то за ней пристально следят, чтобы она не сбежала повторно, наказывают за ее “неправильное поведение” и побег. На нашей практике я не знаю ни одного случая, когда положение девушки в семье стало значительно лучше после возвращения, потому что родственники осознали, что были неправы и решили поменять свое поведение», – добавляет Митрошкина. 

Она объясняет, что убийства чести – это повседневная реальность для женщин на Северном Кавказе. Даже если в их семье нет насилия и убийства чести не практикуются, такие убийства все равно считаются нормой в обществе. Жительницы северокавказских республик регулярно слышат, что какую-то девушку убили родственники, потому что она «неправильно» что-то сделала или сказала. При этом в таких случаях говорят, что родственники «правильно сделали», и что вина в случившемся лежит на женщине. 

«С другой стороны, если девушка живет в относительно прогрессивной семье и в каком-то большом городе как, например, Махачкала, то есть вероятность, что эта реальность не сильно ее затрагивает. Потому что нельзя однозначно сказать, что на Северном Кавказе есть какой-то общий свод традиций, которые можно приложить к любой семье. Есть семьи, которые практически не отличаются от тех же семей в Москве или Санкт-Петербурге», – говорит Митрошкина. 

Некуда бежать

До 2022 года женщины из северказказских республик часто обращались с жалобами в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Однако сейчас, после выхода России из-под его юрисдикции, рассчитывать на помощь этой инстанции они не могут.

«С точки зрения международного права женщины могут рассчитывать только на предоставление какого-то убежища или гуманитарных документов в европейских странах. Это достаточно сложный процесс, потому что, к сожалению, для европейских стран не всегда очевидна проблематика женского вопроса на Северном Кавказе. В глазах европейского законодательства Северный Кавказ – это часть России. И в целом по России права женщин хоть и ограничиваются, но это не критично», – говорит Митрошкина. 

Так, в большинстве регионов России женщина, столкнувшаяся с домашним насилием, даже несмотря на отсутствие уголовного наказания за подобные преступления, все-таки может обратиться в правоохранительные органы и получить поддержку. 

«Женщины в России не находятся в глазах европейского закона в смертельной опасности. Соответственно, с точки зрения европейцев, женщины с Северного Кавказа могут собрать вещи и переехать в Москву, Петербург, куда угодно, и продолжить жить там, и там их не будут заставлять носить хиджаб, им не будет грозить убийство чести. Но, к сожалению, так это не работает. Регулярная практика показывает, что женщины с Северного Кавказа не находятся в безопасности ни в каком регионе России», – рассказывает Митрошкина. 

Она поясняет, что женщинам остается только обращаться к правозащитникам и юристам, уезжать за границу и пытаться объяснить ситуацию иммиграционным властям тех стран, в которых они просят убежища. 

Война в Украине и ситуация на Северном Кавказе

В своем докладе независимый эксперт Мариана Кацарова сообщила, что ситуация с правами человека в России значительно ухудшилась после полномасштабного вторжения России в Украину. 

Как отметила Митрошкина в интервью нашей службе, рост числа жалоб со стороны жительниц Северного Кавказа также начался после вторжения РФ в Украину. В частности, случаев насильного возвращения женщин домой раньше было гораздо меньше.

«Это сложный комплекс из нескольких факторов, одним из которых является вторжение в Украину, которое повлекло за собой усиление репрессий внутри России и предоставление карт-бланш на насилие и беззаконие правоохранительным органам, включая региональные правоохранительные органы. По сути федеральной власти стало еще больше все равно, что происходит в регионах, местным властям и силовикам позволено делать все, что они хотят, просто взамен на лояльность федеральному центру», – говорит Митрошкина.

«Это приводит к тому, что ситуация в обществе усугубляется. Родственники понимают, что теперь они могут воспользоваться своими связями в правоохранительных органах, чтобы вернуть девушку, и им за это ничего не будет, так как реакции ни от региональных, ни от федеральных властей, ни какой-либо общественной реакции нет. Получается, что, к сожалению, в регионах люди постепенно начинают жить в новой реальности, где с девушками и женщинами позволено обращаться как с вещами», – добавляет она. 

*Спецдокладчики ООН являются независимыми экспертами, их назначает Совет ООН по правам человека для рассмотрения ситуаций в отдельных странах или глобальных тематических проблем. Они не являются сотрудниками ООН, не представляют какую-либо другую организацию или правительство, работают в личном качестве и не получают от ООН зарплату за свой труд.