История Светланы из Николаевской области Украины: «Мне теперь некуда возвращаться»

Светлана родом из села на юге Украины, расположенного недалеко от города Николаева, где есть большой морской порт. Через три дня после начала войны ее село было захвачено. Светлана несколько месяцев прожила в оккупации, но, когда в июле ее дом был разрушен во время обстрела, была вынуждена бежать в Молдову. Чтобы как-то справиться с пережитым, Светлана обратилась за помощью к психологу.

«Мое село называется Бурхановка, – рассказала она нашим коллегам из ВОЗ. – Село находится недалеко от Николаева. Я там выросла, там живет мой отец, сестры и братья. Там мои корни. Но у меня нет причин туда возвращаться. Моя жизнь там закончилась. Из-за этого я чувствую сильнейшую душевную боль».

Пятидесятилетняя Светлана, мать четырех детей, надеялась на спокойную старость. У нее был большой дом с красивым садом и огородом. Хотя она и не была богата, ее умение работать на земле и вести хозяйство позволяло ей выращивать цветы, фрукты и овощи и зарабатывать деньги, продавая свою продукцию.

Взрослые дети Светланы жили в городе, но часто приезжали к ней в гости с внуками. Она имела возможность поддерживать своего пожилого отца, три раза в день принося ему свежеприготовленную еду. Несмотря на то, что Светлана жила одна, она никогда не была одинока: дружила со всеми соседями, и, кроме того, у нее была 18-летняя собака. 

«23-го февраля 2022 года я сидела у себя дома и любовалась тем, как хорошо мне удалось декорировать и обустроит свое жилище, – вспоминает Светлана. – Я таким образом спроектировала дом и сад, чтобы из каждого окна были видны распускающиеся цветы».

В село доходили слухи о грядущей войне, но его жители были уверены, что Бурхановке ничего не угрожает, поскольку это «не такой уж важный населенный пункт». Сын Светланы как-то сказал, что переедет к ней, если что-то случится. «Я думала, что, если в городе станет трудно, мои дети всегда смогут перебраться ко мне, – говорит она. – В селе все-таки безопасней и, кроме того, я могу сама выращивать продукты, а, значит, у нас всегда было бы достаточно еды».

Все изменилось 24 февраля. Дом Светланы был поврежден осколками снаряда. Дочь, позвонив по телефону, сказала, что надо немедленно уезжать. Она боялась, что мать не сможет пережить разрушение любимого дома. 

Наша деревня совсем небольшая, людей очень мало, а солдат было так много, что мне казалось, что наше село кишело ими

«Солдаты пришли к нам в село 27 февраля, – продолжает свой рассказ Светлана. – Наша деревня совсем небольшая, людей очень мало, а солдат было так много, что мне казалось, что наше село кишело ими».

С этого момента в деревне все изменилось. Солдаты, по словам Светланы, запретили местным жителям говорить друг с другом по телефону.

«Мы делали все, чтобы не привлекать к себе внимания, – ползали по двору на четвереньках, чтобы они нас не заметили, – вспоминает Светлана. – Иногда они заходили к нам во дворы, ища коров и прочий домашний скот, чтобы их угнать. Флаги и другие национальные символы приходилось прятать или уничтожать, чтобы солдаты их не нашли. Я твердо решила не принимать никакой помощи от солдат. Они пытались давать нам продуктовые наборы. Однажды солдат сказал мне, что я обязательно должна взять продуктовый набор, чтобы не умереть от голода. Я вежливо сказала ему, что у меня достаточно еды, на что он ответил, что если я не возьму набор, то получу пулю в лоб».

К тому времени в селе уже не было электричества и телефонной связи. Каждую ночь местные жители брали теплые вещи и шли спать в бомбоубежище, но спать там было неудобно. Рано утром люди расходились по домам в надежде выспаться.

«Утром 25 июля мы с сыном вернулись в дом, – вспоминает Светлана. – Мы собирались лечь спать в комнате, где не было окон, но я была так измучена из-за невозможности спать в комфортных условиях, что решила лечь в свою кровать… Вдруг я проснулась от того, что на меня, как мне показалось, падает небо. Все окна в доме были выбиты. Мой красивый дом и вся мебель в нем были разрушены. Моя собака, мой верный друг на протяжении последних 18 лет, погибла. Такое впечатление, что она приняла на себя основной удар от взрыва, чтобы спасти меня и моего сына. Я до сих пор не понимаю, как я выжила».

С того момента, по словам Светланы, в ее жизни все изменилось. Она не могла больше находиться у себя во дворе, на руинах собственного дома: «Когда я заходила туда, мне сразу начинало казаться, что в легких недостаточно воздуха и я начинаю задыхаться. Я поняла, что мне нужно уезжать к дочерям».

Светлана умоляла своего отца поехать вместе с ней, но он наотрез отказался: «Он сказал, что мне нужно ехать, чтобы спастись, а он хочет умереть у себя на родине. Не знаю, увижу ли я его когда-нибудь снова. У меня такое чувство, что меня заставили выбирать между отцом и детьми. Не дай бог кому-нибудь столкнуться с таким выбором…» 

У меня такое чувство, что меня заставили выбирать между отцом и детьми. Не дай бог кому-нибудь столкнуться с таким выбором…

Дорога в Молдову, по словам Светланы, была очень тяжелой: ей с сыном пришлось пройти около ста блокпостов, охраняемых оккупационными войсками. «У нас было недостаточно денег, чтобы доехать до Николаева на автобусе, – поясняет она. – В конце концов мы приехали к моей младшей дочери, которая организовала для нас транспорт, чтобы добраться до Молдовы». 

Самое главное, говорит Светлана, это то, что ей удалось воссоединиться со своими дочерями и внуками: «Я была так рада узнать, что с ними все в порядке и мне не нужно больше волноваться за них. Примерно два месяца тому назад наше село освободили, и мне сообщили, что отец жив. Для меня это огромное облегчение». 

«После начала войны я каждый день плачу, – признается Светлана. – Я хожу на консультации к психологу, но все равно плачу каждый день. Я устроилась на работу уборщицей. Здесь в Молдове у меня есть все необходимое. Люди добры ко мне. Я хочу остаться здесь. Я знаю, что со временем мои дочери вернутся домой в Украину. Но я хочу остаться здесь. Мне теперь некуда возвращаться. Моя жизнь уже никогда не будет прежней…»