Глобальный взгляд Человеческие судьбы

Теракт в Багдаде - свидетельства уцелевших: «Я часто думаю о коллегах, которых мы потеряли в тот день, многим было чуть за тридцать – у них была особая аура, они воплощали дух флага ООН...»

Паспорт сотрудницы ООН Эльпиды Роуки был поврежден осколками во время теракта в Багдаде.
Фото ООН/В.Мартен
Паспорт сотрудницы ООН Эльпиды Роуки был поврежден осколками во время теракта в Багдаде.

Теракт в Багдаде - свидетельства уцелевших: «Я часто думаю о коллегах, которых мы потеряли в тот день, многим было чуть за тридцать – у них была особая аура, они воплощали дух флага ООН...»

Мир и безопасность

Взрыв в представительстве  ООН в Ираке 19 августа 2003 года стал крупнейшим в истории нападением на сотрудников международной организации. Тогда погибли 22  человека - в том числе Сержиу Виейра ди Меллу, руководитель миссии - еще 150 получили ранения разной степени тяжести.  21 августа отмечается Международный день памяти жертв терроризма. Мы повторяем интервью с теми, кто пережил  теракт в Багдаде.

События 19 августа 2003 года стали поворотными в деятельности ООН: были пересмотрены правила и процедуры работы Организации на местах.  Многое изменилось и в жизни тех, кто  оказался в тот день в миссии ООН в Багдаде. Служба новостей публикует интервью с выжившими в теракте.

Эльпида Роука

Стипендиат Йельского университета, до недавнего времени - глава кабинета Стаффана де Мистуры, Специального посланника ООН по Сирии

Помню, как в тот день в 15.45 я сфотографировала флаг ООН у входа в здание. Это был мой последний день в Багдаде. И это фото - немного размытое – единственное, что уцелело из всех моих вещей. И еще мой паспорт ООН, обгоревший и пробитый шрапнелью. Его мне вернули несколько месяцев спустя в Нью-Йорке.

Я отправилась в свой кабинет, который находился непосредственно под кабинетом Сержиу в той части здания, которая изображена на известной фотографии разрушенной трехэтажки. Я не планировала участвовать в совещании моего начальника с координатором ООН по гуманитарным вопросам Рамиро Лопесом да Сильвой, которое проходило по другую сторону коридора, но ровно в 16.05 – за десять минут до взрыва – мой босс Бенон Севан зашел ко мне и сказал: «Я думаю, тебе надо присутствовать на совещании». И ровно 10 минут спустя, когда я сидела на встрече напротив помощника Дэвида Набарро, Генерального директора ВОЗ, я увидела, как у него расширились зрачки, потом мы увидели вспышку света и услышали удар, потом почувствовали толчок от взрывной волны. Бенон схватил меня и Рамиро и бросил нас на пол, чтобы защитить от летающих осколков стекла. Потом я ничего не помню вплоть до того момента, когда я вышла из комнаты и прошла по краю обрушенного здания, в котором все еще находились Серджиу, Артур Хелтон и Джил Лошер. Я вышла на лужайку, где мне открылась кровавая сцена.

 Я помню тот момент, когда по радиосвязи сообщили, что Сержиу погиб

Мне вскоре сообщили, что я могу идти, хотя я хотела остаться. Меня отвезли в американские казармы, где устроили временную больницу для приема раненых. Я помню тот момент, когда по радиосвязи сообщили, что Сержиу погиб. Мне последней наложили швы, на мне была футболка «Операция по освобождению Ирака». Уже пробил комендантский час, и американцы предложили мне остаться у них, но я отправилась в гостиницу «Кедр», где также остановились Сержиу и его команда. Три этажа пустых комнат. Я помню, как Гассан Саламех поставил передо мной шашлык и какое-то крепкое спиртное и велел мне выпить и идти спать. Три дня спустя я сидела в последнем самолете, эвакуировавшем выживших в Амман – в той же одежде, что и три дня назад. У меня в руках был какой-то документ для подтверждения личности. Мы взлетали на фоне кровавого заката в Багдаде.

Не представляю, что пережили бы мои родители, если бы я не успела сказать им, что со мной все в порядке

Надо сказать, что сразу после взрыва я потеряла ощущение времени. Бенон бросил мне телефон и сказал, что я должна позвонить родителям. Я успела позвонить им до того, как они увидели ужасающие кадры по телевизору, и до того, как все телефонные линии были отключены. Не представляю, что пережили бы мои родители, если бы я не успела сказать им, что со мной все в порядке. После этого мы не разговаривали четыре дня. Они все это время смотрели телевизор.

Я вернулась в Ирак четыре года спустя. Думаю, что об августовском взрыве 2003 года нельзя забывать, потому что он изменил то, как мы сегодня работаем в ООН. Кто мы. Как мир нас воспринимает. Как мы сами воспринимаем себя. И дело не только в том, что мы потеряли в Багдаде коллег, мы чувствуем ответственность и перед друзьями и коллегами, и местными жителями, которые погибли в других местах: в Афганистане, в Мали, Сомали, Алжире, Ливии - это длинный список.

Я часто думаю о коллегах, которых мы потеряли в тот день, многим было чуть за тридцать – у них была особая аура, они воплощали дух флага ООН, не боясь рисковать, не опускаясь до политических склок, несмотря на все трудности, они были голосом тех, кого заставили молчать. Прошло 15 лет, и я часто думаю, что сейчас им было бы за 40 и за 50, и о том, что мы потеряли людей, имевших огромный потенциал, которые верили в то, что они делали, находили выход там, где никто другой его не видел. В тот жаркий августовский день в Багдаде они сохранили голубой флаг ООН и для всего мира, и для нас самих.  

Думаю, что об августовском взрыве 2003 года нельзя забывать, потому что он изменил то, как мы сегодня работаем в ООН

У нас у всех есть свои механизмы выживания. Тогда я просто окунулась в работу. И продолжала ездить в «горячие точки» на протяжении нескольких лет. Я не знала ничего другого. В то же время, хотя у меня не было физических ран, главный шрам остался в душе. Он дал о себе знать позже, два года назад, во время другого инцидента. Благодаря этой ситуации, я поняла, как важно заботиться о членах нашей Организации. Непростительно, что в международной организации, которая пытается исцелить раны человечества, мы так мало заботимся о благополучии собственных сотрудников. Нам всем нужно быть немного чувствительнее и добрее друг к другу, потому что гуманитарные работники становились мишенью не раз, и не два. Мы должны помогать друг другу в процессе исцеления».