Невзирая на угрозы и дипфейки – работа журналисток в интернете
Женщины
Клевета, оскорбления, сфабрикованные фотографии в непристойном виде, угрозы изнасилования и физической расправы – такова повседневная реальность для множества женщин, работающих в СМИ. Как защитить журналисток от травли в цифровом пространстве? Это обсуждали участники и участницы круглого стола, недавно прошедшего в ООН.
Две трети журналисток сталкивались с травлей в интернете. Каждая 10-я женщина-журналист получала угрозы физической расправы, при этом 90 процентов журналисток боятся издевательств онлайн больше, чем физических нападений. Эти цифры привела Элиза Лиз Меньос, Исполнительный директор «Международного фонда для женщин в СМИ».
Открывая встречу, Франсуа Делаттр, Постоянный представитель Франции в ООН, напомнил, что травля женщин-журналисток в цифровом пространстве впервые стала предметом обсуждения в ООН. Самое время – если судить по тому, что рассказали о себе участницы дискуссии. Журналисты и журналистки просто по роду работы не могут позволить себе игнорировать интернет-платформы и соцсети. Там – их основная аудитория, там – редакторы изданий, которым могут быть интересы их материалы, в конце концов, там – их коллеги, профессиональные сообщества. Но за присутствие в интернете журналисткам зачастую приходится дорого расплачиваться - особенно тем, кто пишет на политические и социальные темы - как Анне Каспарян.
Я не считаю себя жертвой, я считаю себя борцом...
Анна – главный редактор и ведущая чрезвычайно популярной политической онлайн программы «The Young Turks». Она говорит, что регулярно получает угрозы – их авторы угрожают убить ее или изнасиловать, но к этому она уже привыкла. В интернете появляются поддельные порнографические фотографии или видео с ее изображением. Современные технологии позволяют манипулировать визуальными изображениями так, что выглядит это все вполне правдоподобно. Понятно, что такие картинки - дипфейки (deep fakes), не укрепляют ее репутацию в глазах аудитории и коллег. К ней домой, когда она жила с родителями, подсылали проституток. Анна добавляет, что виртуальные угрозы нередко приводят и к физическому насилию – и это она тоже испытала на собственном опыте.
Все это знакомо и Талии Лавин, которую, главным образом, интересуют проблемы феминизма, радикализации и социальной справедливости. Она фриланс, и ее материалы публикуются в ведущих американских изданиях. Например, либеральный журнал «Нью-Йоркер» опубликовал ее статью о крайних правых. Реакция была предсказуемой: те же самые дипфейки, антисемитские издевательства, угрозы изнасилования, но не только. Ее адрес был опубликован на одном из неонацистских сайтов, неофашисты не поленились послать оскорбительное письмо ее родителям.
Вы скажете: почему речь идет только о женщинах? Разве мужчины-журналисты не становятся объектом травли и угроз в интернете? Конечно, становятся - и не только в интернете. Но факты говорят о том, что журналистки подвергаются нападкам - и нападениям - гораздо чаще, чем их коллеги-мужчины. Взять только потоки издевательств с, так сказать, «сексуальным уклоном» - очевидно, что их объект - почти исключительно женщины. Талия Лавин:
«Я знакома с множеством как мужчин, так и женщин, которые пишут о правых экстремистах, но масштабы нападок на тех и других просто несравнимы. В каком-то смысле экстремисты воспринимают мужчин-журналистов, даже тех, кого ненавидят, как равных, как достойных противников, а мы - это такие сволочи-феминистки которых нужно раздавить».
Безопасность журналистов – одна из основных проблем развития СМИ
И такая тактика, увы, срабатывает. Опасаясь за себя и своих близких, журналистки становятся осторожнее в выборе тем, а при их освещении включают самоцензуру. А это значит, что пресса не выполняет свою задачу – доносить информацию до публики, в том числе ту, которая может кому-то не понравиться. Некоторые талантливые журналисты не хотят поступаться профессиональными принципами, но и не готовы подвергать себя опасности. И тогда единственный выход – уйти из профессии. И пострадает опять-таки журналистика, а значит и общество. Это очень тревожит Анну Каспарян.
«Я не считаю себя жертвой, я считаю себя борцом. И я борюсь не только за себя и за своих коллег, но и за будущих журналисток, которые, видя то, что происходит, могут усомниться в выборе профессии».
Талия Лавин подчеркивает, что фрилансеры находятся в особенно уязвимом положении – за ними не стоит руководство того или иного издания, они не получают юридической поддержки и не могут, как штатные журналисты, пройти тренинг о том, как защитить себя и своих близких. Они практически оказываются один на один с виртуальными бандитами.
Ну, и как же себя защитить? Для того, чтобы обезопасить себя и своих близких этим женщинам приходится просто-таки осваивать науку конспирации, что требует огромных усилий. Их главный совет – будьте крайне осторожны, когда вы обнародуете личную информацию. Важно не отвечать на оскорбительные сообщения, иначе они повалят, как снежный ком, особенно когда за ними стоят не одиночные женоненавистники, а организованные «тролли». Талия Лавин:
«Иногда я получаю одно и то же сообщение по 50, по 100 раз в день – от разных людей – ясно, что это делает «робот». Эти ссылки нужно послать в Твиттер и заблокировать их, но это требует времени. У меня это заняло четыре месяца».
Умудренные - весьма печальным - опытом журналистки рекомендуют также завести второй адрес, время от времени «гуглить» себя, чтобы знать, что и кто о тебе говорит, и ни в коем случае не «делиться» семейными фотографиями или информацией о близких, особенно детях.
...имею ли я право продолжать говорить то, что считаю нужным, и, возможно, причинить боль своим близким?
На этом настаивает и Талия Лавин «Я обожаю своих племянников и племянниц и очень хотела бы поделиться их успехами – кто-то впервые перевернулся на бок, кто-то пошел, но я никогда не выставляю их фотографии на Твиттер – никогда! Иначе из-за меня они могу оказаться в опасности». Анне Каспарян пришлось, потратив большие деньги, зарегистрировать фактически фиктивный бизнес на свой адрес, чтобы он не был привязан к ее имени. Талия Лавин тоже была вынуждена серьезно раскошелиться, чтобы ее собственный адрес и адрес родителей не включали в справочники и не давали пользователям платных «справочных бюро».
«Я очень люблю своих родителей и очень благодарна за то, что они поддерживают меня и мой, прямо скажем, неортодоксальный профессиональный выбор, - говорит она. – И меня просто убило, что неофашисты добрались до них, что они пострадали из-за меня, из-за моей работы. Я испытываю огромное чувство вины, и всем нам в итоге приходится задать себе вопрос: имею ли я право продолжать говорить то, что считаю нужным, и, возможно, причинить боль своим близким?»
Анна Каспарян еще раз подчеркивает: главное – никоим образом не обнародовать никакой информации, которая может поставить тебя или твоих близких под удар. То есть, фактически уйти в подполье. И одновременно - постоянно быть на связи со своей аудиторией!
«Меня возмущает, что это мы должны ухищряться, что-то придумывать, чтобы защитить себя, - говорит Анна. – Нам нужна поддержка!»
По ее словам, корень проблемы носит социально-культурный характер и для того, чтобы ее решить, нужно искать какие-то новые пути.
«Исторически женщины никогда не имели власти, - напоминает Анна. - А сейчас ситуация меняется, меняется социальный и культурный ландшафт, а менталитет общества еще не поменялся, поэтому мы должны сосредоточиться на изменении общественного сознания».
По словам Талии Лавин, есть еще один фактор: в обществе, да и в журналистской среде бытует образ такого бесстрашного репортера, который готов все преодолеть ради профессионального долга. «Но когда тебя атакуют сотни незнакомых тебе людей, это страшно травмирует - когда на тебя сыплются оскорбления – расовые, этнические, угрозы смерти или изнасилования. Мне кажется, нужно еще, чтобы изменилась культура в самом журналистском сообществе. Вместо того, чтобы говорить: «Да ладно, соберись, не будь слабаком», мы должны помогать друг другу и не стыдиться того, что, вот, как это я позволила себе переживать по этому поводу!»
Что помогает пережить психологическую травму? Вот рецепт Анны Каспарян:
«Когда на меня выливают потоки ненависти, грозят убить или изнасиловать, я останавливаюсь и спрашиваю себя: «Зачем они это делают? Чего они хотят добиться?». И мы все знаем, какова их цель – заставить меня прекратить делать то, что я делаю. Тогда я говорю себе: «Я так долго и упорно добивалась этого. И я позволю своре каких-то незнакомых мне людей отказаться от своей мечты, от того, ради чего я столько прошла? Да ни за что!»