ВБ: Мне кажется, что есть проблема, про которую вчера много говорили, связанная с критическим мышлением, и проблема, связанная с информационной фрагментированностью общества.

Многие привыкли, и в мире считают, что в России все происходит из телевизора, но на самом деле это совсем не так. По просмотру телевидения в России сейчас хоть и относительно высокие цифры, но не выше, чем в других странах. А отношение к телевидению – не то, чтобы очень лояльное. Это, скорее, привычка иметь какой-то фоновый ящик – вот он бубнит и бубнит.

А информационное пространство интернета, где, казалось бы, «вот там-то вы правду и узнаете» – это, конечно, некоторая иллюзия, потому что там ты узнаешь только то, что говорят другие. При этом, поскольку большинство информации поступает из социальных сетей, то возникает совершенно понятный эффект. Социальные сети в их сегодняшнем виде информационной точки зрения являются очень сильно фрагментированными. Если в «Фейсбуке» все мои друзья любят Путина, то я вижу, что все вокруг любят Путина. А если все друзья не любят Путина, то значит, все вокруг его не любят. А если случайно забредает кто-нибудь «чужой», то его тут же все окружение начинает «мочить». Вот такая картинка.

Резкость реакции – на все, что угодно – она абсолютно уничтожает диалог 

Из-за этого, с одной стороны, очень сильно повышается некоторая поляризованность общества, с другой, восприятие поляризованности оказывается более завышенным, чем на самом деле. А это еще уменьшает критичность – у тебя нет мнений посередине, основанных на рассуждениях. Резкость реакции – на все, что угодно – она абсолютно уничтожает диалог. 

Вот у меня есть чудесная история про ту же вакцину. У меня есть очень хороший приятель, у него компания – айтишная. Они занимаются системами визуализации, находят всякие интересные решения. У него работает где-то 160 человек. Когда началась вакцинация, он всем сказал: мы продолжаем работать оффлайн. Каждому, кто вакцинируется, после каждой из прививок, он дает пять дней отпуска – потому что бывает иногда плохое самочувствие. Ну и, идите и прививайтесь. На самом деле в общем среди российского более или менее успешного бизнеса – негосударственного – это довольно популярная позиция.

И в какой-то момент он начал спрашивать, кто привился, - они начали целиком выводить компанию из карантина. Выяснилось, что треть сотрудников привилась, треть сотрудников не прививается по «идейным» соображениям: все вакцины – вред, вообще никакой эпидемии нет, ее придумали, нас тут всех чипируют, ну и так далее – такой стандартный  международный набор заблуждений, в этом смысле они абсолютно интернациональные. 

Надо пытаться смотреть не только то, что тебе близко

А еще треть: «Мы не будем прививаться никакой российской вакциной никогда в принципе, потому что нам все врут».  И это, заметим, - люди, занимающиеся частным бизнесом, имеющие в основном коммерческих клиентов, занимающиеся довольно высокоинтеллектуальным трудом, все с высшим образованием, многие с научными степенями и т. д. Но вот ситуация выглядит так: все, что делается здесь, плохо по определению, потому что такая власть. 

ЕВ: Когда мы с Вами говорили об источниках информации, мы противопоставили государство и интернет, соцсети. Но есть же СМИ на цифровых платформах, которые тоже люди читают и в соцсетях, и просто в интернете, Вы говорили о «дата-журналистике». Если я правильно понимаю, это журналистика, которая основана на фактических данных. Вот что тут происходит, есть ли она, и работает ли она – ведь когда людей забивают данными, их можно немного отторгнуть. Какой должна быть хорошая, эффективная дата-журналистика?

ВБ: Тут как в экономике – есть понятие «переделов». Я могу просто нарыть уголь или накачать нефть, могу из нефти сделать бензин, а могу сделать какие-нибудь синтетические масла, какие-нибудь полимеры. Это глубина передела. И в дата-журналистике данные – это полезные ископаемые. Дальше их надо перерабатывать. Допустим, мне дали какую-то таблицу по добыче чего-нибудь, и я ее просто в газете тиснул – но кому она интересна, кто ее поймет. Никто не поймет, а кто-то поймет и сделает из нее неправильные выводы, что тоже довольно часто бывает. Поэтому нужно перерабатывать эти данные, самое наглядное и массовое – это их визуализировать, превращать в некую инфографику.

Самое главное здесь – это критическое мышление

В России был такой опыт в том, что сейчас стало Russia Today, то есть РИА-Новости. Там была создана очень сильная группа, которая занималась дата-журналистикой и инфографикой. Собрали практически всех лучших профессионалов в стране, и это был такой очень яркий момент, и он показал, что да, журналистика может существовать для масс. 

ЕВ: Ваш совет среднестатистическому потребителю информации: что делать, чтобы не поддаться дезинформации, пропаганде?

ВБ: По моему мнению, самое главное здесь – это критическое мышление, но без впадания в то, чтобы видеть везде злую волю и заговор. Можно всегда провести какой-то анализ, исходя из тех знаний и опыта, который у тебя есть. 

ЕВ: Но надо, чтобы было желание, чтобы была культура и понимание того, что это нужно, ну и время, конечно. Это требует больших усилий, которые, мне кажется, многие люди не готовы потрать на это. 

ВБ: Я согласен с Вами полностью вот в последнем утверждении, но при этом мне кажется, что это же еще и вопрос правильного выбора референтных групп. Вот я не просто так и во вчерашнем разговоре, и сейчас обращал внимание на фрагментированность информационного сообщества вокруг тебя. Ведь каково устройство социальных сетей: ВКонтакте, Фейсбука, Твиттера и так далее - ты подписался на тех, кто тебе ближе по духу, по интересам. Человек может соглашаться или не соглашаться, но так или иначе он говорит что-то, на что ты реагируешь таким образом, что готов смотреть дальше. И это означает, что мир будет сужен. Вот надо выбираться за его пределы, надо пытаться смотреть не только то, что тебе близко. Надо находить в себе силы, ну или просто доверяться мнению профессионального сообщества или тратить свое время и разбираться. Никуда от этого не денешься.