ДЕ: Мы занимаемся генной инженерией патогенных микроорганизмов и принимали участие, в том числе, в составе очень большого коллектива, в создании вакцины «Спутник V» (Гам-КОВИД-Вак), о которой очень много говорят. 

ЕВ: Не просто очень много говорят, а она получила уже – после некоторого первоначального скептицизма – очень высокую оценку международного сообщества. И на уровне разговоров, говорят, что это, в общем-то, наверное, самая лучшая вакцина. Как Вы себя ощущаете, свою причастность к такому огромному делу? Вы спасаете уже сейчас сотни тысяч людей, которые прививаются. Моя мама буквально сегодня сделала первую дозу прививки. 

ДЕ: Ну, на самом деле это интересное ощущение. Я не могу сказать, что мы как-то остановились в своей работе – у нас до сих пор еще сохраняется очень высокий темп работы – поэтому я не могу сказать, что мы дошли до того момента, когда мы поняли: ну, все, мы все закончили, все сделали, мы молодцы. 

ЕВ: Кстати, наверняка, возникнет вопрос и у наших слушателей, и у меня он возникает: вы уже выясняли, как реагирует вакцина на новые варианты вирусов? Вот, например, AstraZeneca не очень эффективна в применении к вирусу, который был впервые обнаружен в Южной Африке. Какая-то работа в этом направлении идет? 

ДЕ: Ну, мы на постоянной основе проверяем, насколько эффективна наша вакцина против тех штаммов, которые актуальны для Российской Федерации и для Москвы. И пока что у нас ни разу не было повода сомневаться в ее эффективности. Сейчас мы планируем работу по проверке эффективности вакцины как раз против южноафриканского штамма – мы ведем обсуждение, как это правильно сделать. То есть процесс идет, мы занимаемся этим на постоянной основе. 

ЕВ: По имеющимся данным, очень мало женщин работает в технологических областях, в научных областях – по разным причинам. Это связано и с некоторыми предрассудками, и с превратностями женской судьбы: кто-то рожает детей и меньше остается времени для науки, и начальство отнюдь не приветствует, что женщина посвящает время семье. Как сложилась Ваша судьба, и ощущали ли Вы когда-то какое-то по отношению к себе предубеждение или какое-то снисходительное отношение? 

ДЕ: Ну, наверное, внутри того коллектива, в котором я сейчас существую, а я в Институте Гамалеи работаю уже больше десяти лет – вот в этом коллективе, я могу сказать, что в целом у нас равноправие. В этом коллективе я никогда не ощущала никакого предвзятого к себе отношения. Но при этом я бываю, в том числе, и за пределами своего институтского мира, и да, иногда бывали ситуации, когда я чувствовала, что ко мне относятся, может быть, немножко снисходительно. Но  мне сложно сказать, почему это происходило: потому что я женщина, или, может, потому что я еще достаточно молода, или в совокупности эти две причины. Наверное, жесткой дискриминации я на себе не ощущала. 

ЕВ: Ну, и у вас в команде, как я поняла, Вы отнюдь не единственная женщина. 

ДЕ: Нет, не единственная. Я бы даже сказала, что у нас, наверное, в некоторых научных группах даже определенный "перекос" именно в женскую сторону – есть какие-то области, в которых так сложилось, что, может быть, женщины уже как-то традиционно и лучше себя проявляют. 

ЕВ: Я хочу Вам задать вопрос, который, наверное, должен был быть первым: как Вы вообще пришли в генную инженерию? 

ДЕ: Я на самом деле с самого детства очень любила животных, природу: я никогда не играла с куклами, я все время возилась с какими-то муравьями, мышами, кроликами. Я должна сказать спасибо моим родителям, что они это заметили, для них это было совершенно очевидно. Они отдали меня в начальной школе в кружок юных натуралистов, и дальше я  последовательно пришла к тому, что поступила на биологический факультет в университете. Когда я закончила биологический факультет, я думала, чем я хочу заниматься, в какой из областей биологии. И один человек мне сказала, что надо обязательно заниматься генетикой, потому что генетика, она – вообще везде: ты можешь выбрать себе любой объект и генетика будет к нему применима. Неважно – сегодня тебе нравятся цветочки, завтра тебе нравятся лошадки – везде можно найти применение для генетики. Поэтому я пошла в генную инженерию, я подумала, что это действительно классная идея. 

ЕВ: Надеюсь, не сожалеете?  

ДЕ: Нет-нет, я не сожалею. 

ЕВ: Какая у Вас жизненная цель? Вы думаете двигаться дальше, выше? 

ДЕ: Ну, да, конечно, в профессиональном плане у нас очень много амбиций. В моей группе у нас много проектов помимо этой вакцины, нам очень интересно заниматься разнообразными вещами, и не только этим конкретно патогеном, и не только вакцинами, скажем так. Поэтому мы планируем, что эта история для нас не закончится только на вакцинах, только вот на этом проекте – мы двинемся куда-то дальше. 

Мне бы очень хотелось, помимо решения практических задач, реализации полезных вещей – ну, вот, как в таком случае, как создание вакцины, у которой очевидная область применения, – мне бы еще хотелось сделать что-то очень важное в фундаментальном смысле, возможно, что-то, что найдет свою реализацию не сейчас, но будет каким-то "кирпичом" в основе научного знания. Я очень надеюсь, что нам удастся что-то такое открыть.