Как жить в городе-памятнике? В Санкт-Петербурге ищут «баланс» между сохранением и развитием
Цели в области устойчивого развития
Исторический центр Санкт-Петербурга, включенный в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, это не только музей под открытым небом: здесь живут и работают люди. Перед властями стоит нелегкая задача обеспечить им условия жизни в соответствии с требованием времени и при этом сохранить пять тысяч памятников старины.
О том, как правительство Санкт-Петербурга решает эти и другие актуальные вопросы, Наргис Шекинская расспросила Алексея Михайлова, заместителя председателя комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры. Он пообщался со Службой новостей ООН по телефону из Парижа, где Михайлов представляет Россию на мероприятиях, посвященных Всемирному дню городов.
О башне «Газпрома» и облике города
НШ: Мне кажется, в Санкт-Петербурге всегда было неплохо с охраной памятников культурного наследия. Сегодня, когда происходит урбанизация, города растут, с какими проблемами вам приходится сталкиваться?
Петербург – город исторический, история здесь всегда была на первом месте
АМ: Действительно, в Санкт-Петербурге, наверное, всегда было неплохо. Петербург – город исторический, история здесь всегда была на первом месте. После революции одним из первых структурных подразделений появилось управление по охране памятников. С 1918 года оно работает, преобразуется в различные структуры. Периоды всегда были разные, ну, а сейчас глобальная проблема, как мне кажется, заключается в том, что мы ушли с некоего баланса между сохранением и развитием.
Дело в том, что есть достаточно большой пул людей, которые готовы вкладываться в город и его развивать, но они считают, что существующие правила избыточны. И при этом есть еще достаточно сильный пул активных горожан, которые полагают, что правила недостаточно конкретные и их нужно еще больше ужесточать.
Получилась такая разобщенность, нет единого понимания между горожанами и активной частью бизнеса о том, каким город должен быть в ближайшие годы и десятилетия.
Башня «Газпрома» все-таки появилась, но не в том месте, и в первую очередь, надо отдать должное горожанам
НШ: Одна из нашумевших историй – это строительство башни «Газпрома», которая все-таки появилась.
АМ: Башня «Газпрома» все-таки появилась, но не в том месте, и в первую очередь, надо отдать должное горожанам. Мы были против, естественно, но мы остались чуть ли не единственными из городских комитетов, кто был против. И если бы не активная позиция горожан, сложно было бы представить, как это будет развиваться. Все-таки в настоящее время эта башня находится не в историческом центре, а в Лахте, намного дальше, хотя ее конечно видно, и она стала выше при этом.
Soundcloud
НШ: Но во всех городах мира происходят такие изменения, меняются общие очертания города.
АМ: Да, во многих. Вот взять Прагу, мы недавно с ними общались, там тоже целый кластер растет. На самом деле, мы посмотрели, как выглядит Лахта-Центр, - должна была быть Охта-, а теперь Лахта-Центр - и приняли решение, что нам, наверное, такого больше не надо. Мы сейчас прописали правила, которые увеличивают глубину панорам. Таким образом, в радиусе 11 километров от исторического центра таких объектов больше точно не появится.
О жизни в «историческом здании»
НШ: Развитие - это ведь не только строительство каких-то высоких башен. Вот чем еще приходится жертвовать ради защиты сохарнности исторической части города?
АМ: Ну, во-первых надо понимать, что в нашем городе больше, чем в других местах, памятников культурного наследия. Ни у одного региона в стране такого количества нет. Наверное, жертвуют все-таки горожане: им тяжелее добираться до работы, потому что мы не разрешаем какие-то дороги строить; они где-то вынуждены жить не совсем в идеальных условиях.
НШ: А что происходит с жилым фондом в центре города? Например, знаменитые дворы-колодцы - там, наверное, не очень удобно сегодня жить?
АМ: Жилой фонд потихонечку, конечно, ветшает. У города, естественно, такого объема средств, который позволил бы привести эти объекты в нормальное состояние, нет. У нас есть понятие «памятники», их там порядка пяти тысяч в историческом центре. И есть еще понятие «историческое здание», то есть здание, построенное до 1917 года. Подобных зданий где-то около 16 тысяч в центре.
Жилой фонд потихонечку ветшает. У города, естественно, такого объема средств, который позволил бы привести эти объекты в нормальное состояние, нет
Мы предварительно считали, что необходимо обследовать эти здания, вначале визуально, и стоит это порядка 150 тысяч рублей за здание. Потом примерно 20 процентов от этих зданий нужно обследовать инструментально, а это уже стоит от полумиллиона и выше. И при этом потом еще, мы полагаем, что 7-10 процентов зданий требуют капитального ремонта, а это еще больше средств. Понятно, что сейчас у города таких денег нет, а появятся ли они, сказать сложно.
При этом инвесторам эти здания не очень интересны, потому что, как я уже сказал, те ограничения, которые имеются с градостроительными нормами, соответственно приводят к массе проблем [для инвесторов]. Это не самая критичная ситуация, но это одна из проблем, которая существует и с которой надо будет разбираться.
В программах «Открытого города» за последние четыре года приняло участие не менее 70 тысяч человек.
О проекте «Открытый город»
НШ: Вы приехали в Париж отмечать Всемирный день городов. О чем Вы расскажете коллегам?
АМ: В той пленарной секции, в которой я принимаю участие, основная тема – взаимодействие с молодежью. Я расскажу про наш достаточно успешный, как мне кажется, проект «Открытый город». Благодаря этому проекту огромная масса горожан может посещать закрытые объекты культурного наследия, куда они сами никогда попасть не смогут.
В составе проекта есть волонтерское движение, есть масса всяких детских ответвлений. Мы говорим о том, что мы системно работаем с горожанами, и, собственно, с молодежью.
НШ: А можете и нам поподробнее рассказать об этом проекте?
АМ: Проект «Открытый город» - именно в таком виде, в котором он сегодня существует, появился около четырех лет назад. Сотрудники нашего Комитета всегда водили экскурсии на закрытые объекты – это и десять, и пятнадцать лет назад было. Водили своими силами. 18 апреля был День охраны памятников. В этот день сотрудники Комитета зазывали обычно горожан на эти экскурсии. Но так как у нас сотрудников мало, а желающих посетить такие объекты из года в год росло, то получилось так, что наша хорошая инициатива в итоге стала вызывать раздражение, потому что мы, условно говоря, могли провести сто человек, а записалось примерно две тысячи. Естественно, те, кто не попадали, получали не положительные эмоции, а отрицательные.
И тогда мы решили, что надо это все делать более масштабно, и привлекли к этой работе Всероссийское общество охраны памятников. Это некоммерческая общественная организация, которая как раз ориентирована на сохранение объектов культурного наследия. Им выделяют государственные субсидии на реализацию комплекса мероприятий - экскурсий, квестов и волонтерских программ, связанных по работе с горожанами.
В рамках проекта «Открытый город» предусмотрены программы для детей и молодежи.
Мы тоже участвуем, но теперь основную массу проводят либо привлеченные специалисты, либо волонтеры. На эти объекты стало попадать гораздо больше горожан, и стало больше откликов.
В программах «Открытого города» за последние четыре года приняло участие не менее 70 тысяч человек
У нас по средним подсчетам в программах «Открытого города» за последние четыре года приняло участие не менее 70 тысяч человек. Последние годы помимо квестов и экскурсий проводятся также волонтерские акции. Людей привлекают на «черновые» работы на объектах культурного наследия, например, на уборку мусора. Потом, соответственно, люди проявляют интерес, и на базе архитектурного колледжа у «Открытого города» появилась школа волонтеров, где волонтеров учат тому, как работать на таких объектах. Получается такой профессиональный пул волонтеров.
«Новая Голландия» вместо промышленной зоны
НШ: И последний вопрос: естественно, что Петербург, так же, как и все остальные города мира, сталкивается с экологическими проблемами, такими как загазованность воздуха, например. Это все влияет на состояние памятников культурного наследия. Что делается в этом направлении?
АМ: Экология и сохранность объектов культурного наследия связаны. Например, мраморные и известняковые скульптуры разрушаются под воздействием повышенной кислотности. Но, во-первых, страна в целом переходит на более жесткие экологические нормы потребления. Ведется также работа по ограничению транспорта в центре – например, с помощью платных парковок, как в Москве.
«Новая Голландия» или «Севкабель порт» - это все территории бывших промышленных предприятий, а сейчас место проведения общественных мероприятий
Промышленные территории выводятся за пределы городской черты и модернизируются. На месте промышленных территорий создаются кластеры, которые пользуются спросом у горожан, такие как «Новая Голландия» или «Севкабель порт» - это все территории бывших промышленных предприятий, где у нас сейчас проходит масса общественных мероприятий. Это все положительно сказывается [на экологии], и мы поддерживаем это направление.
Ну, и опять же, волонтерское движение. Волонтеры не могут заниматься какой-то серьезной работой [которая требует специальной подготовки], но их привлекают к уборке мусора, например. Это им нравится, и это очень важно с точки зрения менталитета человека, важно, что они приобщаются к этой работе.