ЕВ: Прежде всего, я хотела бы Вас спросить о том, какова роль Председателя Генеральной Ассамблеи. Многие знают о Совете Безопасности, о его решениях, о его значении. Что может и чего не может Председатель Генеральной Ассамблеи?

МЛ: Это очень важная роль. Потому что Генеральная Ассамблея – это самый репрезентативный орган в мире: это 193 государства-члена. И, конечно, они имеют свои амбиции, свои ожидания. Генеральная Ассамблея играет свою роль, имеет свое место. Поэтому Председатель Генассамблеи как раз выражает стремления государств-членов к тому, чтобы она могла играть свою роль. Значение этой должности увеличивается с каждым годом. Я думаю, что это хорошо. Многое можно сделать. Но очень важно, чтобы каждое государство-член ООН воспринимало Председателя как «своего» председателя. Чтобы Председатель Генассамблеи имел мандат говорить от имени всех государств-членов ООН.

ЕВ: То есть, как дирижер в оркестре?

МЛ: Да, именно так – как дирижер в оркестре.

ЕВ: Вы надеялись, что за этот год Вам удастся как-то сблизить позиции государств, заставить их отказаться от узких национальных интересов и осознать необходимость компромисса? Мы видим, что происходит по всему миру, в том числе некоторый откат назад от многосторонности… Видите ли Вы какие-то сдвиги в Генеральной Ассамблее, наметился ли прогресс в сближении позиций?

Государства-члены ООН должны понять, что они приходят на заседания не для того, чтобы бороться друг с другом. А как раз наоборот

МЛ: К сожалению, международная обстановка очень сложная. Но для меня это означает, что роль Организации Объединенных Наций должна быть еще важнее, еще значительнее, чем прежде. Мы должны доказать, насколько ООН важна для этого мира, для этой планеты. Я думаю, государства-члены ООН должны понять, что они приходят на заседания не для того, чтобы бороться друг с другом. А как раз наоборот. Если кто-то победил, а кто-то проиграл, тогда никто не победил. Но если бы мы все были в состоянии сделать шаг назад и договориться о компромиссе, который бы всех устраивал, тогда мы все победим. Конечно, у государств есть свои интересы, свои позиции, свои «красные линии». Но тем не менее, это не должно препятствовать тому, чтобы мы договаривались. Ведь, когда у нас есть договоренность, когда мы в состоянии принять документ, который что-то меняет к лучшему, это очень сильно влияет на мир. Я прилагал усилия к тому, чтобы мы слушали друг друга, чтобы, приходя на встречу, не просто зачитали свою национальную позицию и ушли, не слушая остальных.

Мы здесь не для того, чтобы принимать документы, а для того, чтобы улучшать жизнь людей. Должна быть связь между тем, что делает ООН и тем, как люди живут. Мне важно, чтобы люди, которые не являются членами «семьи ООН», понимали, что ООН - это хорошая вещь, которая улучшает из жизнь.

ЕВ: О чем Вы будете вспоминать с удовольствием?

МЛ: Это, конечно, дипломатические встречи на самом высоком уровне. Эта работа дала мне возможность встретиться с огромным количеством мировых лидеров, провести очень глубокие беседы и встречи, дала мне возможность увидеть работу ООН изнутри, как здесь, в Нью-Йорке, так и на местах. Я посетил более двадцати государств-членов ООН, где всегда встречался с представителями ООН. Это дипломатия в полном смысле этого слова. Я карьерный дипломат, так что это было очень интересно. Это было огромное удовольствие для меня. И школа. Я думаю, что я многое понял и многому научился за этот год.

Мы здесь не для того, чтобы принимать документы, а для того, чтобы улучшать жизнь людей.

ЕВ: Дипломаты обычно люди закрытые, сдержанные... И все-таки, можете ли Вы вспомнить о каких-то моментах, которые Вас особенно затронули?

МЛ: Да, дипломаты стараются не показывать свои эмоции. Но эмоциональные моменты есть. Для меня таким моментом было развитие ситуации на Корейском полуострове. Я встречался с министром иностранных дел Северной Кореи, когда он приезжал в сентябре, встречался с постпредами одной и другой Кореи. Ситуация была очень напряженной, но я старался сыграть свою роль для того, чтобы сблизить позиции, и старался поддержать участие команды Северной Кореи в Олимпийских играх в Пхенчхане. И был очень рад, что так и вышло. Меня пригласили в Пхенчхан, и когда я увидел совместную корейскую команду на открытии Игр, и когда я видел очень эмоциональную, положительную реакцию зрителей, это был один из самых сильных моментов для меня.

Еще один момент – это достижение договоренности о тексте Глобального договора по миграции. Этот процесс проходил на протяжении почти двух лет. Очень сложный. Но мы были в состоянии сохранить конструктивный характер, хотя вопрос миграции – это вопрос, который разделяет государства. Но мы достигли компромисса. Когда 13 июля удалось достигнуть консенсуса по тексту, тогда реакция в зале была очень сильной, очень эмоциональной. Это тоже будет один из моментов, которые я буду вспоминать.