Глобальный взгляд Человеческие судьбы

Как живется сегодня сирийским беженцам в Ливане?

Как живется сегодня сирийским беженцам в Ливане?

Загрузить

Крошечный Ливан, страна с четырехмиллионным населением, приютил более миллиона беженцев из Сирии. Сегодня почти каждый четвертый житель Ливана – беженец. Как живется этим людям, с какими вызовами они сталкиваются, какую помощь им оказывает Управление ООН по делам беженцев, что мешает сотрудникам ООН в их работе? Эти и другие вопросы Наталия Терехова задала старшему помощнику Отдела полевой безопасности представительства УВКБ ООН в Бейруте Амину Шайе.

*****

АШ: В Ливане проживает порядка 1 011 366 беженцев, при этом население страны - порядка 4 млн. жителей. Из них по демографическим признакам где-то 70 процентов женщины и дети. В основном – это люди старшей категории – от 18 до 55 лет.

НТ: Скажите, пожалуйста, но они – большинство, в силу того, что 70 процентов - это женщины и дети - вероятно, никакие средства к существованию заработать не могут.  Они, наверное, исчерпали свои запасы, если у них что-то и было.

АШ: Да, так и есть.  В нашем списке каждое домохозяйство в Ливане зарабатывает не более 150 долларов в месяц, то есть достаточно низкая зарплата для Ливана. И по нашей статистике большинство беженцев проживают ниже уровня бедности в стране,  и где-то в районе 52 процентов проживает ниже минимума для выживания. Я повторю еще раз: зарплата стандартная - 194 доллара на целую семью сирийских беженцев. 90 процентов сирийских домохозяйств в Ливане находится в стадии нищеты. Очень многие живут в долг, где-то от 70% до 80%.

НТ: Скажите, пожалуйста, а они живут в специальных палаточных городках, выделенных УВКБ, или же есть возможность их расселять среди людей и они снимают какие-то углы, комнаты. Как это происходит?

АШ: Хороший вопрос. В Ливане мы не строим лагеря. У нас есть так называемые формальные палаточные помещения. В них живет порядка 17 процентов беженцев. 12 процентов сирийских беженцев живут в нежилых зданиях - то есть в школах, в гаражах, амбарах. Большинство сирийских беженцев, 71 процент, живут именно в жилых зданиях – снимают в аренду или живут в неготовых жилых зданиях и платят за них символическую плату. У всех беженцев проблема с переполнением, доходит до того, что на каждого беженца остается 4-5 квадратных метров.

НТ: Скажите, пожалуйста, те, которые снимают или арендуют, за них кто-то доплачивает или государство им дает возможность жить так задешево или кто-то доплачивает за них?

АШ: В основном, квартиры делят несколько семей. Ливан - страна достаточно дорогая, с солидными ценами на аренду недвижимости, поэтому они живут в основном в полуготовых зданиях и часто делят территории с другими семьями. В основном они живут в долг, то есть платят аренду своеобразную, если, конечно, есть работа. Если работы нет, то мы помогаем, чем можем – у нас есть свой «кэш-ассистанс» [выплаты наличных], но там тоже сумма символическая в районе 157 долларов в месяц на семью. Сумма небольшая, поэтому они стараются делиться площадью и как-то выживать в этой ситуации.

НТ: Хотя Вы говорите, что сумма небольшая, но получается, что она практически сопоставима с зарплатой, которую они получают. Вы сказали, что 194 доллара в месяц они зарабатывают, и УВКБ – это, конечно же, большое подспорье – практически вторая зарплата.

АШ: К сожалению, денег на всех не хватает, поэтому мы смогли обеспечить только 30 000 семей в Ливане – практически четверть всего числа беженцев, то есть самые нуждающиеся категории населения, а остальные не получают их, к сожалению.

НТ: Очень непростая ситуация. Скажите, пожалуйста, какую Вы помощь оказываете по линии УВКБ ежемесячно?

АШ: Ежемесячно у нас несколько видов помощи. Один – это собственно денежная помощь. Мы помогаем некоторым категориям беженцев. Есть еще «зимняя» помощь. Вот говорят: «Ливан, тропики, Ближний Восток…». А у нас, на самом деле, очень тяжелые зимы, очень тяжелые. Мы стараемся помочь беженцам-сирийцам, живущим в долине Бекаа и в горном Ливане, потому что там зимой нулевая температура и морозы часто.  В общем, у нас за прошлый год 174 тыс. семей беженцев получили помощь.

Надо упомянуть и здравоохранение. Мы оказываем помощь в области здравоохранения. К сожалению, наше финансовое положение не позволяет полностью всех застраховать. Мы можем всего лишь в районе 12 процентов покрыть всех затрат. Вот наши основные виды помощи. Ну и, разумеется, защита беженцев.

НТ: Амин, скажите, пожалуйста, каковы основные трудности, которые, как Вы считаете, вам мешают абсолютно полноценно выполнять мандат в том, что касается сирийских беженцев, на сто процентов, я имею в виду? Какие сложности вы испытываете?

АШ: В основном, финансовые сложности: мы получили лишь 25 процентов от суммы, которая нам нужна, чтобы помочь беженцам.  Мы нуждаемся еще примерно в 116 миллионах долларов.

НТ: Вы имеете в виду на это год, 2017, да?

АШ: Да. По нашим подсчетам, если эта сумма к нам не придёт, нам придётся отказаться от очень многих видов помощи: от выплат наличных до госпитализации.  У нас ресурсов не хватает на все.

НТ: А какие главные доноры у УВКБ в Ливане?

АШ: Это несколько европейских стран – у меня сейчас нет списка под рукой, извините. В основном это западные страны, США. Плюс у нас есть частные доноры с Аравийского полуострова, которые помогают.

НТ: То есть  в качестве доноров выступают не государства, а какие-то богатые  жители стран Персидского залива?

АШ: Да, но все же большая часть средств поступает из стран Западной Европы и США.

НТ: Но это, в принципе, у вас ежегодная проблема недофинансирования со стороны доноров или она возникла в последние год-два из-за кризиса беженцев? Может из-за этого они не могут финансировать «на полную катушку», как Вас кажется?

АШ: Скорее – второе. Раньше, конечно, у нас тоже были проблемы с финансированием, но не столь острые, как сейчас. В прошлом году было более-менее нормально: 43 процента от общей цели достигнуто. Поэтому мы смогли адекватно поработать. К сожалению, в этом году все обострилось.

Photo Credit
Беженцы в Ливане. Фото ООН