Дискуссия о праве женщин носить на пляжах «буркини» - одежду, покрывающую все тело – не стихают. Хотя высшая судебная инстанция Франции отменила введенный в ряде французских городов запрет, не все подчинились вердикту. Самое главное препятствие, по мнению экспертов, это - общественное мнение. Большинство жителей Франции поддерживает запрет.

Дискуссия нашла широкий отклик в России, 10 процентов населения которой, согласно официальной статистике, исповедует ислам. Мнения россиян, в том числе российских мусульман, разделились. Об этом в интервью Радио ООН рассказала координатор гендерной программы Фонда имени Генриха Белля Ирина Костерина. По ее мнению, бороться с ксенофобией поможет просвещение.

*****

ИК: Обсуждение буркини на Северном Кавказе, где живет много мусульман, состоялось. Я разговаривала со своими знакомыми и коллегами. Как выяснилось, мнения очень разные. С одной стороны, есть довольно большая часть мусульман, которые считают, что Франция - это светская страна и люди должны соблюдать там соответствующий дресс-код. Если они туда приехали, то должны жить по тем правилам, по которым живет Франция. С другой стороны, люди, которые родились во Франции и являются гражданами Франции, исповедующими ислам, сталкиваются с религиозной дискриминацией. Часть моих знакомых, особенно женщин, которые носят хиджаб, говорили, что их это возмущает. Они не понимают, почему их право одеваться более скромно ущемляется. В России, надо сказать, реакция на хиджаб тоже неспокойная.

НШ: Хиджаб - это ведь не тогда, когда у женщин закрытые лица? Это просто покрытая голова?

ИК: Нет, хиджаб не закрывает лица. Это просто покрытая голова, волосы, немного прикрытый подбородок. В любом случае, из-за всей этой исламской истерии и в связи с тем, что хиджаб стал ассоциироваться с террористической угрозой и экстремизмом, люди уже начинают придумывать мифы. Если рядом стоит женщина в хиджабе, то они отходят. Это очень серьезная проблема, с которой нужно работать. Нужно объяснять обществу, что не все мусульмане – террористы. Нужно работать над повышением религиозной толерантности. В то же время, я встретила несколько таких мнений из Ингушетии, Чечни, Дагестана, что мусульманским женщинам вообще не нужно ходить на пляж. В частности, президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров сказал, что дело не только в том, что женщину могут увидеть в каком-то виде, но и женщина - мусульманка сама может прийти на пляж и увидеть мужчин в облегающих плавках и это нехорошо. Поэтому сейчас в некоторых республиках пытаются сделать раздельные пляжи для женщин и мужчин. Я не могу сказать, что это очень хорошо работает. Конечно, это странные меры. Люди должны купаться там, где они хотят и в том виде, в котором они хотят. Если это в рамках закона, то почему бы нет?

НШ: Это ведь тоже достаточно важная дискуссия для России, потому что в России тоже достаточно много людей, которые считают себя верующими мусульманами.

ИК: Для России это тоже очень важная дискуссия, потому что мы видим, что у нас тоже есть рост религиозного фундаментализма и есть достаточно много разных версий, что такое быть мусульманином. Ведь ислам не имеет единых правил. Есть мусульмане, которые за дресс-код, есть мусульмане, которые говорят, что верят внутри и никакой дресс-код им не нужен для того, чтобы быть мусульманами. Совсем разные точки зрения. Действительно, очень много дискуссий про религию, про женщин и то, как они должны одеваться, как должны себя вести, какие у них семейные и общественные роли и т.д.

НШ: Вы упомянули местное правительство Ингушетии и других республик, исповедующих ислам. Участвуют ли как-то представители федерального правительства в данной дискуссии?

ИК: Никак не участвуют в дискуссии. В основном, на федеральном уровне первые лица встречаются и ведут совместные проекты и программы с Русской православной церковью. Про то, что есть мусульмане, вспоминают только во время религиозных праздников. То, что влияет на российскую политику - это Русская православная церковь.