Положение ВИЧ-инфицированных в условиях конфликта требует особого внимания. Так считают представители Всеукраинской сети людей, живущих с ВИЧ. Они предложили включить это положение в политическую декларацию, которая будет принята на июньской сессии Генеральной Ассамблеи, посвященной проблеме ВИЧ/СПИДа. С этой инициативой выступил  член правления организации Сергей Дмитриев. Он принимал участие в подготовительной встрече, прошедшей недавно в Нью-Йорке. В интервью Елене Вапничной он объяснил, что стоит за предложением украинских активистов.

*****

СД: За десять лет у нас программа лечения расширилась буквально с 200-300 ВИЧ-инфицированных до 60 000. И государство взяло на себя практически закупку 85 процентов всех лекарств. Мы добились хорошей приверженности к диспансеризации у людей, живущих с ВИЧ – практически 70 процентов проходили медицинское обследование и мотивировались на постановку на лечение при помощи антиретровирусной терапии (АРТ). Хорошо были развиты программы заместительной и поддерживающей терапии. Но, к сожалению, после того, что произошло в стране,  аннексии Крыма, «полетели» полностью все программы заместительной и поддерживающей терапии. Я ездил туда два раза, смотрел. Там не в лучшем состоянии сейчас программы АРТ, потому что там очень много вопросов, закупки не происходят – много нюансов. Больше хотелось бы сказать по Донецкой и Луганской областям. Для Украины это 25 процентов ВИЧ-инфицированных, от всей диспансерной группы. Это регионы, где была наиболее неблагополучная эпидемиологическая ситуация по развитию туберкулеза и ВИЧ-инфекции. Началась большая миграция. Более полутора миллионов человек стали вынужденными переселенцами. Среди них и большое число ВИЧ-инфицированных. Кто-то уехал в Россию, кто-то в Украину. Много очень сложностей. Страна не была готова к такой ситуации. Все системы, которые были наработаны за много лет, рухнули. В данный момент Министерство здравоохранения финансирует лишь 25 процентов от потребностей на лечение ВИЧ-инфицированных. Не было системы работы с переселенцами как ВИЧ-инфицированными, так и зараженными туберкулезом, системы выявления, быстрой постановки на учет.

К сожалению, мы живем в том мире, где вооруженные конфликты происходят очень часто. Во всех этих странах, во всех конфликтах все равно присутствует ВИЧ-инфекция, туберкулез. Военное положение разрушает те системы, которые мы построили. Поэтому мы вышли с предложением, чтобы в политической резолюции Генеральной Ассамблеи ООН был пункт, который усилил бы работу именно в местах военных конфликтов, чтобы занялись больше «профилактикой», а не «хирургией». Я помню, как наши социальные работники, наши коллеги возили в неподконтрольные регионы терапию: под обстрелами, их останавливали, их высаживали, у них отбирали лекарства. Они не могли объяснить почему, зачем эти лекарства. Я помню, как мы инициировали первую ооновскую колонну с тремя тоннами лекарственных препаратов в Донецкую область. И я помню, как 4 дня стояли эти машины на КПП и их не пропускали то украинские блокпосты, то блокпосты с противоположной стороны. Единственное, что сейчас удалось сделать: за деньги Глобального фонда ЮНИСЕФ закупил антиретровирусную терапию непосредственно для неподконтрольной территории. Но система мониторинга и оценки отсутствует. У нас работают там люди, но это люди, которые не имеют статуса, которые боятся за свою жизнь. Потому что они все равно имеют отношение к Украине. Люди на свой страх и риск пытаются сохранить хоть какие-то программы лечения, которые мы создавали, программы ухода и поддержки на неподконтрольной территории. И мы настаиваем, чтобы в Декларации были зафиксированы такие ситуации – а они будут, они постоянно возникают. Мы не должны действовать хаотично.

ЕВ: То есть, как в ситуации со стихийными бедствиями – нужно быть готовыми ко всему? Чтобы не было суматохи, истерики.

Совершенно верно! Очень хорошее сравнение. Когда к стихийному бедствию готовятся – количество жертв бывает в сотни раз меньше. Вот то же самое мы просим в контексте ВИЧ-инфекции в конфликтных ситуациях, когда ведутся военные действия.