«Мир, свободный от наркотиков» построить не удалось. И не удастся. Это нереальная задача, считает Специальный представитель Генсека по ВИЧ/СПИДу в Восточной Европе и Центральной Азии Мишель Казачкин. Он также - соавтор доклада Глобальной комиссии по политике в области наркотиков. У доклада «говорящее» название: «Негативное воздействие режима контроля над наркотиками на общественное здравоохранение». Необходимость изменить репрессивную политику – одна из тем проходящей в ООН Спецсессии Генеральной Ассамблеи по наркотикам – первой за последние 18 лет. Профессор Казачкин объясняет, что большинство политиков интерпретировали имеющиеся международные конвенции в области наркотиков лишь как запретительный инструмент. И политика в этой области приобрела репрессивный характер.

*****

МК: Политики в разных странах сосредоточились на ограничениях доступа к этим лекарствам для людей в них нуждающихся, так что теперь доступа к таким препаратам в 75 процентах стран буквально нет. А репрессивные меры потребовали больших затрат, привели к коррупции. Поскольку наркотики были запрещены, сформировался огромный параллельный криминальный рынок. Это рынок объемом 350 миллиардов долларов в год. Причем репрессии привели к тому, что людей арестовывают, сажают в тюрьму; боясь полиции, люди прячутся, или прячутся, боясь дискриминации в больницах. Они не получают доступа к услугам. Нет профилактики. Нет необходимого доступа, и люди колют себе наркотики в совершенно антисанитарных условиях. В результате в Российской Федерации и в Восточной Европе все растет эпидемия. Причем это происходит не только потому, что они не имеют доступа к медицинским услугам, но и потому, что услуг просто не существует. Когда мы говорим о «снижении вреда», это значит доступ к чистым иглам, заместительная терапия… И результаты заместительной терапии признаны всеми научными кругами . В странах Западной Европы, где эти меры практикуются, больше нет практически ни одного нового случая  заражения ВИЧ-инфекции среди наркопотребителей.

ЕВ: Я разговаривала недавно с Галиной Корчагиной, членом Комиссии по контролю над наркотиками от России. Я пыталась узнать, меняется ли как-нибудь отношение в России к заместительной терапии. Она сказала, что разговоры идут, и на недавней конференции об этом шла речь. Вы были на конференции. Заметили какой-то сдвиг?

МК: Я заметил, что Россия ясно сказала, что разговора о заместительной терапии не будет. Но на той же конференции я слышал, что страны региона как-то двигаются в этом направлении. Беларусь серьезно продвинулась и у них ясные результаты. Казахстан – там трудности, там идет волна пропаганды против метадона, но правительство совершенно явно готово идти на осуществление этого проекта. В Молдове очень успешная программа. Даже есть снижение вреда в тюрьмах. То есть в Таджикистане, Кыргызстане, Казахстане, Беларуси, Молдове, в Украине, конечно, -  там все как-то движется. Посмотрим… В России говорят, что у них собственный подход. Пока я вижу лишь, что эпидемия ВИЧ/СПИД продолжается, число зараженных растет, что 50 процентов новых случаев заражения – среди наркопотребителей. И, наверное, много случаев того, что называется «гетеросексуальной передачей». Но кто именно передает? Либо люди, которые не признают себя в качестве наркопотребителей, или люди, которые, скажем, в 1995 году в течение нескольких месяцев пробовали наркотики, совсем уже забыли об этом и не знают о своем статусе. Это остается большой проблемой, и я как-то волнуюсь за людей. Я сожалею, что   разговор на эту тему сейчас настолько труден. Я хотел бы, чтобы мы вели научные беседы, чтобы в среде ученых смотрели на конкретные данные, а не на моральную сторону вопроса и идеологию.