В мире растет число ученых и стремительно развивается наука. В глобальном масштабе с 2007 по 2013 год количество исследователей выросло на 20 процентов. Причем главными поставщиками являются страны «большой пятерки»: это Евросоюз, Россия, Китай, США и Япония. Правда, в России уровень научных исследований и разработок за последние 10 лет почти не вырос. Доля расходов на науку в мировом масштабе сократилась с 22 процентов до 1,7 процента.

О причинах такой ситуации Елена Вапничная поговорила с одним из авторов доклада ЮНЕСКО о состоянии науки Татьяной Евгеньевной Кузнецовой. Она возглавляет Центр научной, инновационной и информационной политики российского Института статистических исследований и экономики знаний.

*****

ТК: В абсолютном измерении у нас ситуация достаточно приличная: по масштабам финансирования из бюджета, например, наша страна занимает одно из первых мест в мире, 5-е или 6-е, у нас много научных кадров и так далее. Конечно, гораздо хуже обстоит ситуация с показателями результативности,  здесь и экономические, и исторические, и масса других обстоятельств. Вот именно это, как улучшить их – основная задача, которая стоит перед нами.

ЕВ: Я видела в выводах доклада такую цифру - доля России в глобальных расходах на науку снизилась с 22 процентов до 1,7 процента. Меня эта цифра, честно говоря, потрясла.

ТК: Ну, эти данные, как любые глобальные данные – разные цифры складываются и используются вместе. Они, конечно, очень условны. В чем проблема России? Она заключается в том, что у нас исторически и в силу других обстоятельств сложилось так, что у нас в основном науку поддерживает государство. И вот, цифры, которые я вам говорила, о масштабах поддержки - они довольно высокие. Но кроме государства науку должны поддерживать и поддерживают и другие, в первую очередь - бизнес, поскольку вложение в науку через некоторое время окупается и оно предоставляет бизнесу, в первую очередь, преимущество в области конкуренции. Вот та часть, которую в науку вкладывает бизнес, у нас очень невысокая и она никак не повышается уже многие годы. И поэтому общие суммарные вложения в науку относительно низки, то есть, если, например, в Америке доля расходов на науку, общая доля бизнеса и государства приближается к 2,5 - 3 процентам, в Израиле – к 4 процентам, то у нас максимальная доля, то ли в 2008 или 2009 году составляла 1,3 процента. То есть, здесь мы видим большую проблему, которая требует решения, но пока, к сожалению, никак не решается.

ЕВ: Насколько я знаю, один из показателей уровня развития науки – это так называемый «индекс цитирования». Как у нас с этим обстоит дело?

ТК: Я уже говорила о том, что есть так называемые показатели результативности или продуктивности, в том числе и разнообразные показатели публикационной активности. Здесь ситуация, к сожалению, тоже не очень хорошая, потому что Россия хорошие позиции, ключевые позиции в прошлом и в настоящем занимает только по некоторым ключевым направлениям, таким как физика или какие-то подразделы физики. Здесь традиционно российские ученые были сильны. Относительный показатель по отношению к успеху других стран, конечно, хуже, и он не повышается уже многие годы. Более того, даже в Советском Союзе этот показатель, хотя мы знаем о закрытости Советского Союза, о сложности контактов, показатель публикационной активности был выше, чем в России в настоящее время. У нас структура научной специализации осталась очень близкой во многом к тому, что было в советское время: она была вполне современной, когда физика, ядерная физика, химия развивались.

Сейчас для многих развитых стран мира и быстро развивающихся экономик характерен сдвиг в более современные передовые научные направления. А у нас этот сдвиг происходит очень-очень медленно.

ЕВ: Какие области можно считать передовыми, современными и востребованными в науке?

ТК: Это целый пласт совершенно интересных новых областей, связанных с развитием биотехнологий, например. Все, что связано с наноиндустрией - там тоже наблюдается большой интерес и развиваются программы, но пока это идет не теми темпами, как во многих других странах, даже не в таких технологических гигантах, как, например, Америка. Малайзия и Филиппины, например, тоже имеют большие достижения в этой сфере, меняют свою научную специализацию в сторону этих новых направлений. У нас это пока не совсем успешно получается, движение более медленное, чем хотелось бы.