В преддверии 70-летия ООН, мы вспоминаем об одной из значимых страниц в истории Организации. 24 декабря 1991 года посол Юлий Воронцов привез в ООН письмо президента Бориса Ельцина. В нём новый глава государства уведомил мировое сообщество о том, что Россия является «продолжателем СССР в ООН». Это означало, в том числе, сохранение за Москвой места постоянного члена Совбеза.

Восемь бывших республик распавшегося СССР - Азербайджан, Армения, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан, стали новыми членами ООН в марте 1992 года.

Десять лет спустя Евгений Менкес спросил Юлия Михайловича, какими ему запомнились события тех далеких дней и правда ли, что сама идея о направлении послания Ельцина в ООН была придумана группой западных дипломатов.

*****

(Ниже следует распечатка первой части беседы с Воронцовым. Полное интервью вы можете прослушать).

ЮВ: Процесс перехода от Советского Союза к Российской Федерации поневоле оказался сложным – мы не хотели этого, но другие страны ООН стали возражать. Было много предложений, чтобы Российская Федерация вступала в ООН как новый член, и чтобы она не занимала место постоянного члена Совета Безопасности, ибо в Уставе ООН она не значится - в Уставе прописан Советский Союз. Как только пошли такие разговоры, то сразу возникли юридические споры и вопросы о том, как быть.

И вот в течении, я вам скажу, многих дней, мне приходилось здесь разговаривать и с Генеральным секретарем, и с правовым департаментом. Вплоть до того, что Председатель Генеральной Ассамблеи того времени запросил мнение Международного суда. В Европу звонил, спрашивал, как это дело рассматривать надо, может ли Генеральная Ассамблея автоматически перевести место Советского Союза к России. Слава Богу, Международный суд ответил – между прочим, это происходило при мне, я присутствовал при том телефонном разговоре – сказали, как вы решите в ООН, так и будет.

Таким образом, эту сторону вопроса мы закрыли. Но продолжались разговоры о том, что место СССР в Совете Безопасности должно отойти какой-нибудь другой стране. Некоторые прямо намекали на то, что оно должно отойти Японии или Германии, а Россия не является постоянным членом. И здесь пришлось поработать, конечно, со всеми. Неплохо получилось у нас сотрудничество с ведущими западными странами и, в первую очередь, с Соединенными Штатами. Американские юристы подсказали нам очень хороший юридический вариант, по которому споры насчет того, что принадлежит Российской Федерации, а что  - нет, стали беспредметными. Они предложили, чтобы в нашем заявлении о перемене названия страны, как мы говорили в то время, было бы означено, что Российская Федерация является продолжателем Советского Союза. Вот это слово «продолжатель» выручило очень многое. Продолжатель, значит, место в Совете Безопасности продолжает оставаться за Россией. Остальные страны, бывшие советские республики, были новыми независимыми государствами. Они продолжателями быть не могли.

ЕМ: Было получено послание от президента Ельцина, которое было вручено вами руководству ООН…

ЮВ: Да, Генеральному секретарю. В этом послании было сказано, что мы, Российская Федерация, являясь продолжателем Советского Союза в Организации Объединенных Наций, уведомляем вас о том, что теперь название страны будет иное  - Российская Федерация. Фактически весь процесс внешне выглядел, как простая смена таблички за столом делегаций в Генеральной Ассамблее и в Совете Безопасности. Вместо таблички «Советский Союз» появилась «Российская Федерация».

Но до этого было много споров и раздоров. Сам факт распада Советского Союза, мы все очень сильно переживали по этому поводу. А тут еще возможная потеря места в ООН, требование встать в общую очередь, разговоры о том, что нас надо принимать как нового члена… Это все было, конечно, во-первых несправедливо, а во-вторых – неприятно. Поэтому мы очень волновались.

ЕМ: А как с флагом? Флаг вы тоже новый вручили?

ЮВ: Флаг сразу новый вручили. Тут проблем не было. Мы его заранее, конечно, приготовили. И его подняли тогда же, когда менялась табличка на столах.

ЕМ: А что стало со старым советским флагом?

ЮВ: Положили на какую-то дальнюю полку на складе представительства, и там забыли его.

ЕМ: Ходили такие слухи, что сама идея о послании от президента Ельцина Генеральному секретарю была, якобы, придумана постпредами США, Великобритании и Франции.

ЮВ: Это «испорченный телефон» насчет того, что я вам уже рассказал. Они нам порекомендовал формулу применить о преемственности. Это да, было. Но послание надо было направлять, это официальный акт, и никто не мог нам подсказывать этот сценарий, потому что всем, и нам в том числе, было понятно, что это надо было делать.

Послание - само собой. Но вот формулировка, да, она была рекомендована западными странами, в том числе Соединенными Штатами. У них очень хорошие юристы, они, конечно, нашли хорошую форму.

ЕМ: В чем вам видится значение такой трансформации? Все-таки это действительно чрезвычайно редкое по своему характеру событие для ООН.   

ЮВ: Очень редкое, я бы сказал, уникальное. Особенно, когда речь идет о великой державе, которой является наша страна. Если бы было по-другому что-то решено, это было бы потрясением. Вообще-то для многих в мире что-то изменилось бы.

Безусловно, это было важное событие, но все это было внешне. Внутренне было важно, что происходило изменение нашей внешнеполитической линии. И это было непросто, поскольку все наносное идеологическое исчезало из политики России, а национальные интересы и интересы защиты мира, интересы сокращения и прекращения гонки вооружения – сохранялись. То есть, что-то мы взяли из старого, а от чего-то отказывались. Это был сложный процесс.

ЕМ: Что эти события высветили в ООН, как в Организации?

ЮВ: Ну, Организация к этому времени, конечно, уже претерпевала некоторые изменения. Но прекращение холодной войны и появление Российской Федерации вместо идеологизированного Советского Союза было большим, я бы так сказал, свежим ветром. Свежий ветер пронесся по всем залам. Наша позиция стала не идеологизированная, а какая-то более общечеловеческая. Это было важно для принятия решений, резолюций. Особенно важно это было в Совете Безопасности.

Конфронтация отошла в прошлое.  Ненужная конфронтация, когда мы как быки упирались рогами друг в друга и не делали нужное дело. Пришло время сотрудничества. Вот это сотрудничество начало проявляться в первую очередь в Совете Безопасности. Всякие вето отошли на задний план. Не вето было важно, а согласование позиций, договоренность по тем или иным решениям. Конечно, пошла работа лучше, и, я вам скажу, в большем соответствии с Уставом ООН.

ЕМ: Считаете ли вы, что вам выпал счастливый жребий быть непосредственным участником этих событий? Считаете ли вы, что это был пик вашей дипломатической карьеры?

ЮВ: Нет, я бы так не сказал, потому что и дальше были события, которые не уступают по своей субстантивности. И счастливым случаем я бы это не назвал, поскольку ничего счастливого в этом не было. Было много волнений, было много передряги. Да и исчезновение Советского Союза – конечно, было сложным делом. Последующие разговоры о том, что Россия уже не великая держава – это тоже было неприятно.

Так что, счастливого здесь мало, но поработать пришлось. Поработать - серьезно и здорово, и результат был хороший. Мы сохранили все свои позиции как великая держава в Организации Объединенных Наций. Это, конечно, вызывает удовлетворение.