В преддверии Всемирного дня гуманитарной помощи мы рассказываем не только о тех, кто в ней нуждается, но и о самоотверженных людях, которые отправляются в самые горячие и опасные точки мира ради того, чтобы помочь другим.
Рика Кацова побеседовала с сотрудницей Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев Софьей Глазуновой, которая уже несколько лет участвует в различных операциях помощи переселенцам по всему миру. Сейчас она работает в Ираке.
*****
РК: Софья, расскажите, пожалуйста, о Вашей деятельности в Ираке. Как Вы туда попали, когда и чем конкретно вы занимаетесь?
СГ: Я работаю в Управлении Верховного комиссара ООН по делам беженцев уже несколько лет. В Ирак я попала, собственно, будучи назначенной на позицию «Protection officer». Это Советник по защите – юридическая правовая должность, которая подразумевает разработку мер по защите прав беженцев. На тот момент операция была в основном заточена под сирийских беженцев.
В 2013 году кризис с сирийскими беженцами разрастался уже достаточно массировано и, в основном, на тот момент, были затронуты Ливан, Иордания и Ирак в некоторой степени. Ирак вообще в этом смысле очень многострадальная страна, и мне, с чисто человеческой точки зрения, очень жалко и страну, и людей. В результате уже практически 20-летнего конфликта, страна буквально выпотрошена.
Если смотреть с точки зрения человеческого фактора, человеческого ресурса, – очень сложная ситуация. То есть вот громкие слова по поводу гуманитарной катастрофы, все варианты проявления вот этой самой гуманитарной катастрофы можно увидеть на территории Ирака. Если не в том варианте, то в другом. На территориях, где нет активных боевых действий, все остальные сферы жизни, скажем так, их существование и развитие оставляют желать гораздо лучшего.
РК: Я так понимаю, что это не первая горячая точка, в которой Вы работаете…
СГ: Да, это у меня уже, по-моему, специализация такая выработалась. Сначала был Кыргызстан, потом был Судан, Дарфур, причем самая неприятная, похоже, его часть. Ну и потом уже дальше – немножко Ливан и Ирак.
РК: Софья, Вы – молодая красивая женщина. Что Вас заставило, как поется в известной песне Высоцкого, «сменить уют на риск и непомерный труд»?
СГ: Понимаете, как для ребенка, выросшего в нормальной советской ситуации, для меня в детстве, да и в юности, пока училась, Организация Объединенных наций была чем-то волшебным, притягательным, очень престижным. Местом, куда все нормальные люди стремились. Ну, и уже когда ты попадаешь в эту систему, там становится интересно.
Ты видишь, что ты раздал сегодня людям какую-то помощь и это помогло им выжить. Это помогает им смотреть с надеждой в завтрашний день. Спас какую-то семью, завтра эти детки подрастут. По крайней мере, понимаешь, что помогли сегодня этим детишкам, может быть, завтра у этой страны есть шанс на восстановление, на какое-то нормальное течение жизни. Потому, что эти дети пережили, конечно, страшные вещи.
РК: Вы ежедневно сталкиваетесь с горем и страданием. Не накладывает ли это отпечаток на общение с людьми? Допустим, когда Вы приезжаете домой.
СГ: Ну конечно, когда ты слышишь эти индивидуальные истории… Вот, например, в прошлом году, после того как ИГИЛ захватили Синджар. Ну, эта знаменитая история, когда езиды были изгнаны из своих маленьких городков. Часть ушла в горы и, собственно, там кто-то долго и мучительно умирал, кто-то пытался вернуться на землю, а часть бежала в Курдистан.
Женщины рассказывали совершенно ужасающие истории зверств и издевательств над девочками, мальчиками, да и над взрослым населением. Тогда я впервые в жизни слышала, когда женщины, рыдая, рассказывают, как сыновей и внуков возраста, скажем, от 15 до 25 лет ставили в ряд на колени и просто, как баранам, резали глотки. Или, когда девочек помоложе, посимпатичнее десятками забирают из семей на продажу.
Когда ты понимаешь, что это происходит сейчас, вот в наше время, это не укладывается в голове. Это, конечно, страшно. После таких вот мощных, скажем так, эмоциональных переживаний, конечно, по-другому начинаешь смотреть на жизнь, на цену жизни, на то, чего стоит определенный какой-то, скажем так, минимальный комфорт и так далее.
