Глобальный взгляд Человеческие судьбы

Кто помогает эвакуированным украинцам?

Кто помогает эвакуированным украинцам?

Загрузить

В Киеве при поддержке Программы развития ООН прошел круглый стол по вопросам эвакуации жителей востока Украины. Одной из главных тем дискуссии стала система пропусков и ограничения передвижения, действующая в регионе с 21 января. По словам активистов, принявших участие в круглом столе, эта система препятствует организованной эвакуации мирного населения.

О том, кто помогает эвакуированным украинцам, Людмила Благонравова расспросила Александру Романцову из «Центра гражданских свобод».

*****

АР: Фактически, никто не был готов. В результате, только волонтерские организации, на фоне этой неготовности, мобилизовались, включились и начали работать. Почему я говорю именно про волонтерские организации? Потому что, даже сегодня на круглом столе, была очень четкая и заметная позиция, что это - не наша задача и это - не наши действия, для этого надо придумать систему и для этого надо придумать алгоритм. Когда государственные органы такое говорят, то это лишний показатель того, что на самом деле ни сама структура, ни сама система не готова к эвакуации.

С другой стороны, можно очень долго оправдываться, что это потому, что у нас никогда такого не было в Украине. Но, на самом деле, потребность сейчас критичная и она уже, фактически, критичная почти год. И можно было бы в течение года определиться, хотя бы, с минимальными потребностями.

На наш вопрос о готовности, например, бомбоубежищ, постоянно кивали, что этим должны заниматься локально, т.е. муниципальные власти, либо областные власти. Ну и вопрос, какие муниципальные или областные власти могли бы организовать бомбоубежище, например, на территории, подконтрольной ДНР? То есть, существуют такие явные противоречия.

У них не была готова система. Волонтерские группы, на момент конфликта, еще были не настолько активны. Они были сконцентрированы на другой помощи – помощи, в основном, майдановской. И переориентация на военный конфликт на востоке происходила на энтузиазме и на вере в то, что если за что-то взяться, то можно это быстро организовать. Видимо, такой веры у нашего государства, к сожалению, нет.

ЛБ: Я так понимаю, что за этот год, наверное, уже был получен какой-то опыт и были извлечены какие-то уроки. Как за этот год изменилась ситуация?

АР: К сожалению, наш круглый стол, поэтому и стал такой актуальной и болезненной темой. У нас была очень активная дискуссия между волонтёрскими и государственными службами. Государственные службы все еще рассчитывают все свои процедуры на ситуацию, когда у людей есть, допустим, свет, и возможность подождать решения в порядке очереди, и возможность обжаловать в судебном порядке, если какая-то система срабатывает не так, либо кто-то из чиновников или, например, пограничников нарушает.

Почему-то наши госслужбы все еще ожидают таких документов и таких процедур. Хотя нам понятно, что на той территории есть очень много разрушенных систем, которые очень трудно восстановить. Потому что даже, элементарно, люди увольнялись из всех этих служб. Их практически нет, потому что они уезжали оттуда.

Получается таким образом, что в течение года, вроде как, принято решение. Например, введена совершенно непонятная пропускная система. Мы так и не смогли выяснить, какая, в результате, социальная прибыль есть от этой системы. Потому что, даже задавая вопрос: «Приносит ли она результаты с точки зрения защиты от диверсионных групп или каких-нибудь террористов?» Мы получили ответ, что она, фактически, была создана не для этого. То есть, непонятно, зачем же она тогда была создана? С одной стороны, вроде как, появились пропускные пункты.

Вроде как у МЧС есть распоряжение, что они должны транспортировать людей оттуда и должны их как-то расселять. В результате этого мы имеем, практически, не работающую систему и только волонтерские организации могут похвастаться тем, что какое-то количество людей они либо вывезли, либо расселили.

Photo Credit
Фото ПРООН