Боевой опыт в Чечне и годы работы в пятигорском ОМОНе очень пригодились полковнику милиции Владимиру Приставкину, когда он в 2005 году попал в Гаити. Миссия ООН по стабилизации в Гаити была создана за год до его прибытия, но в стране фактически не существовало собственной полиции. После тщательного отбора полковник Приставкин вместе с восьмью другими россиянами был включен в полицейский контингент в составе Миссии ООН.

Два года, проведенные в Гаити, полковник Приставкин считает одними из самых интересных в своей карьере. С ним беседовал Никола Крастев.

*****

НК: Можете рассказать о конкретном случае в Вашей работе на Гаити, где Вы четко ощущали, что Вам или Вашим сотрудникам угрожает большая опасность?

ВП: Ну, там был такой - и драматический, и комический случай. Получилось так, что как раз проходили президентские выборы президента Рене Преваля, однако из-за незнания или недосмотра избирательной комиссии получилось так, что неиспользованные бюллетени попали на свалку. Ну, естественно, оппозиция сразу использовала это в своих целях и на эти бюллетени поставила свои отметки, как будто эти бюллетени уже прошли регистрацию, а на самом деле это были всего лишь бланки, которые просто не сгорели по недосмотру некоторых сотрудников избирательной комиссии. Это привело к тому, что в столице Порт-о-Пренс начались беспорядки и строительство баррикад. Причем, это стало возводиться буквально на глазах – за полчаса, за час.

Так получилось, что мои люди стояли как раз на различных постах и могло произойти так, что они могли оказаться отрезанными от базы, от штаба. Ну и пришлось в срочном порядке садиться на машину и ехать, значит, снимать их с постов. А там уже были баррикады. Мы уже начали перескакивать эти баррикады, машина хорошая, конечно, высокой проходимости. Раздавили около 30 баррикад и уже когда оставалась последняя буквально - выскочила толпа и с другой стороны. В нашу сторону полетели камни, палки, дубинки, а наши люди были уже в машине и там осталось буквально переехать напротив – там уже наша база была.

Машину было жалко бросать на разгром толпе и мы перемахнули через разделительный бордюр, ну так, примерно сантиметров 80. Когда мы перемахнули через этот бордюр – обе толпы остановились и стали нам аплодировать. Вот это, действительно, было интересно. А так, до этого они нас убить хотели. Это было прямо в районе аэропорта, там уже напротив нас стояли представители службы безопасности, они уже кричали «Бросайте машину! Бегите к нам!». Ну, нам было жалко движок хороший бросать, мы перемахнули через 80-см бордюр и оказались на другой стороне в недосягаемости.

НК: А каким образом Вам удалось значительно снизить уровень похищений в Гаити?

ВП: Ну, в этом направлении работали не только в нашем подразделении, вместе с нашим подразделением работали и сотрудники подразделения по противодействию похищениям, а также и группа по противодействию организованной преступности. Просто проводились активные действия в этом направлении. Проводились постоянные операции, рейды, выявления, проводились постоянные проверки транспорта, людей.

Работали мы в таком стиле: выходили на пункты проверки на дорогах, ставили такие пункты проверки в городе, проводили внезапные проверки, проводили оперативную работу, то есть мы работали, как работают полицейские. Естественно, конечно, что уровень французских рейдеров, наших коллег, был повыше, чем тех, кого только что надо было учить. И, естественно, было неизбежно потом, что пойдет рост преступности, потому что, когда работают специалисты – это одно, а когда еще необученный состав – это совсем другое.

НК: Приходилось ли Вам непосредственно сталкиваться и общаться с крупными фигурами преступного мира Гаити?

ВП: Да нет. В основном были случаи, когда мы сопровождали определенных задержанных лиц, когда обеспечивали безопасность проведения судебного процесса. Насколько они были крупными фигурами – определять это было в компетенции суда, в принципе мы обеспечивали безопасность процесса над бывшими высокопоставленными деятелями,  замешанными в коррупции и так далее, потому что в принципе там риск был большой, что кто-то может попытаться их устранить каким-то образом. Поэтому к ним применялись меры обеспечения повышенной безопасности.

НК: Если в Вашей работе с местными специалистами, с местными представителями власти возникали какие-то спорные вопросы, как Вы решали такие ситуации?

ВП: По роду моей работы так получилось, что большую часть времени, более года я курировал антитеррористическое подразделение личной охраны президента Гаити Рене Преваля (2006-11). Приходилось общаться с близкими сотрудниками президента и даже с ним лично. В принципе у меня остались только самые лучшие воспоминания от этого общения – и с министрами правительства, и с президентом, и с начальниками охраны и с представителями высоких структур, спорных проблем в этом плане у меня вообще не было.

Когда мы прибыли на Гаити, практически весь русский контингент работал в группе по борьбе с организованной преступностью, там основная масса, костяк был русский контингент и французский контингент. Миссия – она чем все-таки была интересна – это тем, что это была функциональная миссия. То есть, мы сами выполняли функции полицейских, мы там никого не обучали, мы сами работали. Как раз в это время там начались президентские выборы, и мы тоже начали оказывать помощь в организации выборов, в их проведении, в доставке бюллетеней, охраны, безопасности и так далее. Президент Преваль был избран буквально на моих глазах и так же потом проходила инаугурация и так далее. А потом поменяли мандат Миссии, она стала обучаемой и обучающей, а не активно исполняющей функции. Когда я перешел на работу во Дворец президента - мне, конечно, было очень интересно: вот уже президент здесь, вот я работаю,.

НК: Предоставленный Вам ООН мандат каким-то образом ограничивал Вас в Вашей работе или нет?

ВП: Ну, конечно, ограничения  определенные есть, вот, когда мы приехали, то первые полгода Миссия была похожей на косовскую Миссию – то есть ООНовские полицейские выполняли функцию действительно полицейских, потому что фактически полиции в Гаити не было и учить там было некого, всех только набирали. Ну, а потом, когда посчитало руководство, что надо обучать местную полицию и что сотрудникам ООН надо отходить от выполнения активных полицейских функций – тогда перешли к процессу обучения. Хотя, на наш взгляд, это было немножко рановато, потому что на Гаити большой проблемой всегда были похищения людей и, честно говоря, деятельность нашего подразделения привела к существенному снижению по этому показателю. А когда наше подразделение расформировали, то статистика опять вверх полезла.

Это была Миссия ООН на Гаити после долгого перерыва, на Гаити долго не было нашей Миссии, мы фактически ехали туда не по свежим следам, все уже забыли, что когда-то там была Миссия ООН (миротворческая Миссия ООН, 1993-96). И, сколько нас было из России – восемь человек, меня назначили командиром. Конечно, в начале нашего пребывания мы испытали шок. За исключением двух человек, которые раньше тоже участвовали в международных миссиях, никто из других дальше Тульской области не выезжал.

Конечно, поэтому, для всех это было интересно. Мы прибыли на Гаити ночью, состояние шоковое, кругом – тьма, света нет, горят какие-то свечечки, какие-то костерки. Мы поселились в гостинице «Эль Ранчо», если вы читали Грэма Грина – то там у него эта гостиница и описывается, ну, в общем-то, в исторических местах, короче, проживали.