Сегодня в Украине тяжелейшая социально-экономическая ситуация, которая уже сказалась на простых гражданах, не пострадавших напрямую от конфликта. Что говорить о миллионе внутренних беженцев и о тех, кто остался в зоне конфликта. В ООН не раз выражали обеспокоенность решением Киева приостановить выплату социальных пособий на территориях, находящихся под контролем сепаратистов. Теперь пенсионеры могут получить пенсию только там, где действует правительство.

А недавно власти ввели ограничения на передвижение в зоне конфликта – для въезда и выезда теперь нужно собрать целый ряд документов. Чем это вызвано и как это отражается на людях? Об этом Елена Вапничная спросила заместителя министра социальной политики Украины Сергея Устименко.

*****

СУ: Нужно быть корректным – мы не отменили выплаты. Деньги все так же приходят, кладутся на счета пенсионеров и всех других категорий населения, которые получают соцпомощь. Но чтобы их получить, нужно зарегистрироваться и прибыть на территорию, подконтрольную правительству.

Сколько раз правительство пыталось доставлять деньги на территорию, которую контролируют сепаратисты, ровно столько раз совершались нападения на инкассаторские автомобили, их забирали сепаратисты на военные нужды. До пенсионеров, естественно, они не доходили, с них взимались какие-то внутренние поборы. Это вынуждало людей искать пути, как можно эту пенсию получить. Возникала цепная реакция.  Люди, которые смогли выехать, пытались зарегистрироваться  в нескольких областях, есть такой феномен «пенсионного туризма» - т.е. человек регистрируется и пытается получить пенсию в нескольких областях.

Инфраструктура электронного монетооборота тоже пострадала, о банкоматах речь не идет. Сложно деньги туда доставить. Поэтому дабы обеспечить получение населением соцвыплат в руки и был введен такой алгоритм.

Сейчас существует серьезная угроза проникновения сепаратистов, других категорий людей, которыми должна заниматься наша служба безопасности, на территории областей, которые граничат с восточными регионами. Поэтому контроль необходим, и он будет ужесточаться.

Люди, действительно, должны собрать несколько видов разрешений, засвидетельствовать намерение и цель, предоставить идентификационные документы. Мне кажется, эти процедуры неизбежны и необходимы. Мы сейчас работаем со службой безопасности и другими контролирующими органами с тем, чтобы максимально упростить эту процедуру как для лиц, которые хотят покинуть, так и для гумпомощи с территорий, подконтрольных украинским войскам.

Проблема не только выехать, но и въехать. Здесь нужно идти по пути максимального упрощения, но не в ущерб интересам безопасности нашей страны.

ЕВ: Где они могут получить эти документы, если, скажем, на территориях, подконтрольным вооруженным группам, не действуют госучреждения. Кто, грубо говоря, может поставить им эту печать и дать справку?

СУ: Когда я бывал в служебных поездках в этих регионах, я основное внимание уделял проблеме защиты прав детей, но сейчас могу сказать, что те вопросы, которые Вы задаете, у нас в работе вместе с другими органами.

Нужно брать каждый случай и смотреть, как можно посодействовать человеку. Я согласен с Вами в том, что работу, направленную на упрощение пропускного режима, нужно продолжать.

ЕВ: Экономическая ситуация в Украине очень сложная. К этому добавляется забота о более миллионе вынужденных переселенцев. Как Вы справляетесь с этим, кто помогает?

СУ: Во-первых, хочу сказать отдельное «спасибо» нашим волонтерам. Впервые вижу, что на доброй воле, на чувстве солидарности, присущему народу, который пытается себя защищать, народ консолидировался, помогает друг другу.

Второе, не меньшее, «спасибо» хочу сказать миссиям международных организаций, которые там присутствуют. Мы активно работаем и с ПРООН, и с Фондом народонаселения ООН, и с мониторинговой миссией ОБСЕ.

Проблема в том, что люди покидают привычную систему социального обслуживания, инфраструктуру. Они вынуждены переселяться туда, где есть кров. Но там не всегда есть рабочие места, чаще их нет, будем откровенны, и эти рабочие места нужно создавать. Здесь у нас работает государственная служба занятости – фактически в авральном режиме, перед ней стоят большие задачи. Она пытается трудоустроить максимальное число людей.

Специфика внутренне перемещенных лиц в том, что большинство из них – женщины и дети. Это накладывает свои специфические требования. Не все из них приходят регистрироваться, видимо, рассчитывая переждать этот период на каком-то внутреннем ресурсе. Не все они смирились с смыслью, что потеряют недвижимость.

У нас зарегистрировано уже больше миллиона внутренне перемещенных лиц, это очень большая цифра. И поток людей, которые приходят в органы социального обеспечения, не ослабевает. Работа идет. Мы предоставляем ежемесячную социальную помощь таким людям – на то, чтобы они могли арендовать и оплатить жилье, потратить деньги на детей. Они привлекаются к различным видам работ для того, чтобы получать дополнительные доходы. Им предлагаются услуги профессиональной подготовки – для того, чтобы они расширили спектр профессий, в которых они могли бы себя реализовать.

Мне бы хотелось сказать, что у Украины не было даже и мыслей о том, что придет такая пора, когда мы столкнемся с трудностями планетарного масштаба. Мы не могли подумать, что такое может быть. У нас не было механизма, разработанного специально под такие случаи. Мы же страна, которая не подвержена частным техногенным катастрофам или природным катаклизмам.

ЕВ: Как сегодня сказали в Совете Безопасности, год назад не было ни одного перемещенного лица в Украине, а сегодня их больше миллиона.

СУ: Совершенно верно, но, с другой стороны, во-первых, мы интересовались опытом других стран – как они справлялись. На интересовал опыт Балкан, Грузии и других стран, которые были в аналогичных ситуациях, хотя аналогии, конечно, сложно найти.

Сейчас у нас уже есть опыт, наработки, мы уже эксперты в этом вопросе. А самое главное, что сложная социально-экономическая ситуация, по большому счету, подстегнула наше государство к проведению внутренних социально-экономических реформ. Не секрет, что мы унаследовали очень много правил, алгоритмов, устоев, схем социального обеспечения от Советского Союза. У нас было очень много специальных пенсий – и по профессиям, и, скажем...

ЕВ: И то, что называлось «за вредность».

СУ: Да, «за вредность». Особенно это касалось военных, судей. И не было единого механизма начисления этих пенсий. Все это накапливалось годами и привело к тому, что образовался огромный дефицит пенсионного фонда. Пенсионную систему мы уже начали реформировать. Здесь нужно смотреть, чтобы были равномерные начисления, чтобы была накопительная система, чтобы фонды можно было реформировать и освободить дополнительные средства.

Мы уже взялись за то, чтобы реформировать систему оказания социальных услуг. Причем, начав в стране евроинтеграционные преобразования, нужно смотреть на совместимость с нашими европейскими партнерами – и по подходам, и по статистическим схемам сбора информации в социальной сфере, и по схемам предоставления социальных услуг.

Нам рано или поздно придется идти по пути реформирования системы предоставления социальных услуг, нам придется усовершенствовать пенсионную систему. Нам придется заняться тем, чтобы наши льготы населению были адресными. По большому счету, они должны быть монетизированы, чтобы человек сам решал, как эти деньги использовать.