Визит в Казахстан оставил смешанные впечатления у Специального докладчика ООН по праву на свободу мирных собраний Майны Киаи. С одной стороны, власти страны оказывали ему полное содействие по любому его запросу. С другой стороны, остаются нерешенными многие проблемы. В их числе - обстоятельный разбор событий в городе Жанаозен, где после беспорядков в декабре 2011 года были жертвы среди бастующих нефтяников. Другой серьезный повод для беспокойства в том, что гарантированные Конституцией Казахстана права на мирные собрания и объединения, по его словам, на практике не соблюдаются.

Никола Крастев поговорил с профессором Киаи об итогах его девятидневого визита в Казахстан.

*****

МК: Самым важным, конечно, является то, что я бы хотел призвать правительство Казахстана приложить такие же усилия в деле соблюдения прав человека, функционирования демократических институтов и особенно соблюдения права на мирные собрания и объединения, какие они уже приложили для достижения замечательных успехов в области экономики. Отсталое советское хозяйство было преобразовано в современную, эффективную рыночную экономику, и я глубоко убежден, что власти Казахстана сумеют добиться такого же успеха и в деле достижения открытости общества и соблюдения прав человека.

НК: Какие вопросы в области соблюдения прав человека в Казахстане, на Ваш взгляд, вызывают наибольшую озабоченность?

МК: Некоторые вопросы остаются нерешенными, в особенности вопросы, касающиеся беспорядков в городе Жанаозен в декабре 2011 года, когда проходила забастовка нефтяников. Эта забастовка протекала вполне мирно, начиная с июня, но потом в декабре полиция начала стрелять в бастующих, было много убитых. Этот инцидент получил широкий резонанс в обществе, вопрос остается открытым. Я встретился как с пострадавшими, так и с родственниками людей, погибших во время этих трагических событий. Так же как и Верховный комиссар ООН по правам человека, я рекомендовал провести независимое международное расследование этого инцидента. Именно проведение такого расследования даст возможность достичь консенсуса в обществе и залечить эту рану.

НК: А как обстоит дело с правом на мирные собрания и объединения в Казахстане?

МК: Несмотря на то, что в Конституции Казахстана предусматривается и гарантировано право на мирные собрания и объединения, на практике, однако, это право сводится на нет рядом дополнительных правил и законов. На практике, права на мирные собрания и объединения фактически не существует, это, скорее всего, привилегия или льгота, которая предоставляется или не предоставляется властями. Перед тем как провести любое открытое собрание или акцию протеста, ты обязан добиться разрешения властей, да еще и получить добро на специфическое место для его проведения. Что касается права на объединения, то мои заключения сводятся к тому, что в Казахстане практически невозможно зарегистрировать независимую или оппозиционную политическую партию. Такие попытки делались в прошлом, однако они не увенчались успехом по причине сопротивления властей. Такие попытки наталкиваются на стену бюрократических проволочек и требований, порой на это уходит до четырех лет. Мне кажется несправедливым то, что именно государство занимается регистрацией политических партий, сама ситуация, когда правительство должно проводить регистрацию своих политических оппонентов, на мой взгляд, весьма странная.

НК: Как вы оцениваете содействие со стороны властей Казахстана в ходе визита?

МК: Правительство Казахстана оказывало мне полное содействие. Я попросил разрешения встретиться с политическим узником, и власти предоставили мне это разрешение. Я встретился со всеми, с кем хотел встретиться, никто не чинил мне препон. Несмотря на это, мне бы хотелось рассказать о происшествии в городе Актау. Я только что завершил встречу с представителями гражданского общества в Актау и заметил, что прямо возле выхода из здания была припаркована машина. Мое внимание обратили на то, что на заднем сидении машины сидели люди, которые фотографировали происходящее.

Я направился к машине и попросил этих людей представиться. Однако они стали нервничать, в спешке завели машину и умчались. Я сообщил об этом происшествии властям и полиции в Актау, в результате чего спустя некоторое время мне показали человека, который, якобы, признался в том, что фотографировал происходящее. Однако это был другой человек, не тот, которого я видел в машине. Тот снимал настоящей фотокамерой с объективом, а не мобильником. Все это показалось мне странным, я известил власти и этот инцидент был включен в предварительный доклад, который я представил на пресс-конференции в Казахстане. Сам факт того, что власти показали мне другого человека, произвел на меня угнетающее впечатление. Кроме того, то, что тот человек, якобы, признался и согласился взять на себя «вину», является весьма тревожным индикатором. Однако, по большому счету, правительство Казахстана оказывало мне всяческое содействие.