Сегодня в Женеве завершился первый раунд переговоров по Сирии. Как заявил по итогам конференции спецпосланник ООН и Лиги арабских государств Лахдар Брахими, расхождения во мнениях сторон по-прежнему глубоки, но есть отдельные вопросы, по которым власть и оппозиция могли бы найти взаимопонимание. Однако даже такой “осторожный” оптимизм вызывает скепсис у многих экспертов. О том, можно ли считать нынешние переговоры шагом вперед в решении сирийской проблемы, Людмила Благонравова расспросила главного научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук Георгия Мирского.

*****

ГМ: Никакого шага вперед нет! Объявить, что, раз переговоры вообще состоялись, это уже какой-то шаг – это сплошная ерунда.

Вспомним, что переговоры между Израилем и палестинцами начались ровно 20 лет тому назад. И тогда все говорили: ну, слава Богу, они признали друг друга, они хотя бы начали разговаривать. А это уже залог того, что они узнают получше друг друга, будут договариваться. Прошло 20 лет, и сейчас – хуже, чем тогда.

Поэтому иногда бывает лучше, чтобы люди не встречались, потому что, по крайне мере, никакой иллюзии тогда не будет. А так только морочат голову друг другу. Вот, мы встретились, сидим в одной комнате, друг с другом разговариваем. Ну, и что толку от этого? Чем больше разговаривают, тем больше убеждаются в том, что их позиции абсолютно противоположны.

Не удалось договориться даже по одному простому гуманитарному вопросу – о городе Хомс. Чт от него осталось? Скелеты домов, люди погибают. То есть даже не удалось договориться, чтобы организовать коридор и вывезти из оттуда.

Причем, даже не заикались пока о главном – о том, какое будет устройство у Сирии, потому что как только дело доходит до того, что будет дальше, выясняется, что правительственная сторона даже слышать не хочет о том, чтобы Башар Асад уступил свою позицию и ушел. И он сам говорил неоднократно в последнее время: я не вижу никаких оснований уходить, я законный президент.

В военном отношении в его пользу все складывается. Не настолько, чтобы можно было сказать, что он видит перед собой победу. Но, по крайней мере, призрак катастрофы и поражения уже отошел. Этому способствовали несколько обстоятельств. Во-первых, он получил поддержку из Ливана. Шиитская организация «Хезболла» прислала своих бойцов.

Давайте зададим себе такой вопрос: три года люди воюют. С одной стороны – современная армия, вооруженная российским оружием, самолетами, вертолетами, танками, гранатами – всем, чем угодно. С другой стороны – люди, которых сам президент называет «кучкой террористов и наемников». Так что же он три года не может с ними справится? Что у них – танки, самолеты, ракеты? Ничего у них нет. За счет чего они держатся?

Колоссальная разница заключается в том, что на стороне Асада воюет регулярная армия, в которой он может полагаться только на некоторые алавитские части. Его единоверцы – алавиты. Но большинство-то армии составляют сунниты. А для солдата любой армии что самое главное в любой войне? Пусть он сто раз патриот, но главное для него – это выжить, уцелеть, вернуться домой.

А с той стороны кто воюет? Люди, для которых величайшее счастье умереть за ислам. Это бесстрашные люди, они не боятся смерти. Так вот, пригласив с помощью Ирана ливанских шиитов – партию «Хезболла» – Башар Асад правильно поступил. Бить суннитских руками шиитских фанатиков. И те, и другие исламисты. Это первое, что в его пользу.

Второе и самое главное, что работает на него, – это то, что в противоположном лагере все больше и больше первую скрипку играет «Аль-Каида». Сем больше они занимают авангардные позиции в лагере Асада, тем меньше шансов на то, что они получат помощь Запада. В Америке сейчас все больше и больше люди начинают говорить: а, может, Асад – это меньшее зло? И Барак Обама, он же не помогает фактически этим душегубам из «Аль-Каиды». Барак Обама понимает, сколько ведер помоев на него выльется, если эти люди захватят власть в Дамаске. Разве он хочет заканчивать свое второе президентство с репутацией человека, который помог придти к власти в одной из самых важных, ключевых арабских стран злейшим врагам Америки? Конечно, нет. Поэтому он не помогает им.

ЛБ: Но, тем не менее, в ходе переговоров Джон Керри звучит очень-очень жестко, это та же самая непримиримая позиция…

ГМ: Правильно. А как же иначе? Если бы он этого не говорил, то он должен был бы признать, что его президент – это простофиля, простачок, которого обвели вокруг пальца, которому кто-то подсказал три года назад, что он должен сказать: Башар Асад – это незаконный президент, он не имеет права управлять. Может ли президент Америки сказать, как он жестоко ошибался три года назад? Конечно, нет. И его секретарь спешит ему навстречу.

Не нужно забывать, что причина ненависти Америки к Башару Асаду не в том, что он натворил, а в том, что он клиент, союзник и партнер Ирана. Вот в чем беда его. Сейчас, поскольку началось какое-то сближение, эта зловещая роль Ирана для Америки уменьшается. Следовательно, и значение Сирии уже не такое.

Дело в том, что и Америка, и саудовцы и все другие попали в «собачий ящик». Они попали в жуткое положение: и то плохо, и то плохо. Единственные, кто выигрывают – это Иран и Россия. Россия с самого начала сделала ставку на Башара Асада, и то же самое Иран, и можно сказать, что ни Москва, ни Тегеран своих позиций не меняли. В то время как американский президент мечется: то он собирается бомбить, то перестает.

ЛБ: Но все-таки, на Ваш взгляд, есть какая-то надежда на мирное разрешение сирийского конфликта?

ГМ: Никакой надежды не может быть! Вы можете себе представить, что в лагере оппозиции найдется хоть кто-то, хоть один человек, который согласится, чтобы в будущем сирийском государстве у власти оставался Башар Асад? Такого не найдете никогда и ни за что. Но если бы даже случилось чудо и такого человека нашли, и они бы договорились о каком-то компромиссе, и нашли бы какую-то формулу, которая выглядела бы так, чтобы обе стороны считали, что они победили. Такую, чтобы Башар Асад считал, что он остается, а его враги думали бы, что он уйдет. Если бы Керри и Лавров придумали бы даже такую формулировку, то это ровным счетом ничего не значило бы. Те, кто воюют на месте в Сирии и проливают кровь 3 года, они бы их всех послали к чертовой бабушке. Требование Башара Асада – чтобы они сложили оружие, а их требование, чтобы он ушел.

ЛБ: Георгий Ильич, смотрите, ну вот, по химическому оружию удалось ведь договориться…

ГМ: Что раздувают эту историю с химическим оружием? Человечество воюет много тысяч лет без всякого химического оружия. Здесь в Сирии, может быть, погибло несколько тысяч человек от него. А вообще уже убито 130 тысяч. Они сейчас воюют без всякого химического оружия. Там сегодня выяснилось, что всего только 4% химоружия было вывезено. Я сейчас слышал – Керри сказал, что они обманывают и не выполняют свои обещания. Он им даже пригрозил.

Там было совсем другое дело. Там действительно большая политика была. Для Путина очень выгодно оказалось, чтобы Барак Обама сам себя поставил в дурацкое положение. Объявил, что он готов ударить ракетами по Сирии, а потом схватился – вдруг Конгресс меня не поддержит? В этот момент спасательный круг кинул ему Путин, за что он должен ему быть благодарен. Но это ни в малейшей степени не означает какого-то приближения к концу войны. Они будут воевать и без всякого газа.