Одна из наиболее жестоких форм насилия против детей, против которого сегодня выступил Детский фонд ООН, - это вербовка малолетних в солдаты.

Оказавшись в рядах вооружённых группировок, они становятся свидетелями пыток, убийств, грабежей и изнасилований. Несмотря на риск, связанный с побегом из этого кошмара, почти половине детей удается бежать.

В Демократической Республике Конго и Руанде многих несовершеннолетних солдат демобилизовали или вызволили с помощью родственников или общественных организаций.

О том, как дети-солдаты проходят реабилитацию в Руанде, рассказывает Артем Пащенко.

*****

Эти подростки – бывшие солдаты, которые вернулись домой в Руанду. Но перед тем, как воссоединиться со своими общинами, они проводят некоторое время в демобилизационном центре на озере Мухази, в часе езды от столицы Кигали. В этом центре работают 14 человек. Это – социальные работники, врач, повар, охрана. И все они помогают бывшим солдатам снова стать обычными детьми. 18-летнего Бураса Казунгу забрали в армию в возрасте 9 лет, а в 13 он уже был на передовой в Конго. В армии, командиры пытались объяснить ему разницу между тутси и хуту:

«Я не знал этих людей или идей, за которые они воевали до тех пор пока не попал в бой. Тогда они стали учить меня, что существуют люди, которые называются тутси, а ты – хуту. Отличить тутси от хуту можно по носу – у тутси он – длинный, а у хуту – широкий. Вот и все различия. Они говорили, что мы воюем с тутси, а я думал про себя: «Почему я должен убивать своих соотечественников из-за того, что у них длинный нос?». Для меня это не имело смысла».

Однажды ночью Бураса бежал. По ночам он полз, а днем прятался. Военная выучка помогла ему выжить на протяжении трех месяцев, пока он добирался до Руанды:

«Я подумал, что сбегу в Руанду и посмотрю есть ли там тутси, которые придерживаются такой же идеологии. Но когда я приехал в Руанду, то не нашел ни тутси, ни хуту. Здесь были обычные люди. И тогда я сказал себе: «Это – страна, в которой я хочу жить».

Теперь Бураса, как и десятки других мальчиков, живет в центре, где его обучают как заниматься домашним хозяйством, готовят к семейной жизни. Социальный работник Алли Мугема рассказывает о центре:

«Сейчас вы в их общежитии. Здесь они спят, каждому ребенку выдается одеяло, простыни, матрас, кровать, зубная паста, туалетная бумага, туфли, сандалии, одежда. Их хорошо кормят, они получают мясо, рис».

Еженедельно каждый подросток проходит двухчасовой сеанс терапии, на котором он рассказывает о том, что его волнует, и социальные работники делают выводы, как помочь тому или иному ребенку. Если мальчик не хочет говорить, он может нарисовать то, что испытал. Жан Саинзога, председатель Программы по демобилизации и реинтеграции в Руанде так описывает работу центра:

«Мы формируем их. Это больше похоже на реабилитацию, а не обучение. Это – психологическая, социальная реабилитация. А потом мы пытаемся отыскать их семьи. Они все приехали из Конго и часто даже не знают где может находиться их семья. Мы пытаемся воссоединить семьи».

При помощи Международного Комитета Красного креста, центры ищут родственников бывших солдат по деревням, показывая их фотографии или развешивая объявления в муниципалитетах, церквях, на рынках. Как только семья или родственники найдены, происходит воссоединение семьи:

«Когда мальчик идет на встречу со своей семьей, мы даем ему с собой специальный набор, в который входит кастрюля, тарелки, одеяло, сетка против москитов, простыни, мыло и мотыга. Мотыга – это символ руандийского общества, так как 92 процента жителей занимаются возделыванием земли. И когда мальчик приходит домой с мотыгой, это означает, что он вернулся назад с намерением присоединиться к работе общины».

Семью Бурасы пока не нашли. Но он не отчаивается. Пока он рад, что смог избежать страха, который преследует юных солдат, и с интересом смотрит в будущее.