АЛ: У нас были запланированы три полета с облетом Луны на корабле Л1 или «Зонд», как мы потом называли их и, по результатам трех облетов должен быть определен экипаж с посадкой на Луну. Программа шла параллельно, ракета для облета была, «Протон» с разгонным блоком. И для посадки на Луну разрабатывалась ракета Н1 и вариант еще был - связка «Протонов», пять «Протонов» несли 200 тонн на орбиту напрямую. Ну, это отпало, осталось в программе ракета Н1. Не дожидаясь ее готовности, мы реализовывали программу с облетом. Вот там первый экипаж был я и Олег Макаров. Второй экипаж был Валерий Быковский и Николай Рукавишников. Я был одновременно и руководителем этой программы в Центре подготовки космонавтов. Вот так к этому мы и готовились. Готовность была очень высокая, мы даже проводили на космодроме электрические испытания нашего объекта, чего никогда раньше не делали. В общем, были готовы. Пожалуй, если бы не смерть Сергея Павловича Королева (руководителя советской космической программы) в январе 1966 г., то я был уверен, что мы на полгода бы опередили Франка Бормана (облет Луны «Апполон-8» в декабре 1968 г.)

НК: На ваш взгляд смерть Сергея Королева является основной причиной, что американцы вас опередили, так это понимать?

АЛ: Я думаю, что, анализируя состояние техники и готовность (советского) экипажа - у нас было все, кроме волевого решения. Надо кому-то считать риски, чего никто не хотел делать. А Сергей Павлович Королев хорошо просчитывал риски. Было принято решение, что я буду командиром первого экипажа по облету Луны. Мы планировали три облета. Но я не знаю, может быть, исходя из ситуации, могли бы после одного успешного облета пойти на вариант посадки на Луну. Но параллельно мы занимались, и я летал на динамическом тренажере на базе вертолета Ми-4, на котором отрабатывал ручную посадку на поверхность Луны с высоты 100 метров. Значит, дросселировали двигатель и с задросселированным двигателем сыпался с высоты 100 метров до земли. Вот такая же вертикальная скорость должна была быть у корабля Л3 при прилунении. Это я уже делал, а, в общем, никто кроме меня не делал. Поэтому заявка у меня была такая, но надо было еще облететь Луну.

НК: Как раз в связи с этими техническими параметрами, что вы сейчас объяснили - в ваших встречах с американскими астронавтами приходилось обсуждать преимущества и недостатки одной или другой системы?

АЛ: В книге, которую я написал совместно с Дэйвидом Скоттом, «Две стороны Луны» (2006 г., с предисловием Нила Армстронга) – там, в общем, эта работа параллельная, американцы несколько раньше начали, чем мы и вложили другие деньги совершенно, чем Советский Союз - там мы все это обсуждали. Параметры были те же самые, орбита та же самая, но - что было у нас очень рискованно, и я думаю, что, наверное, мы бы все-таки не пошли на вариант посадки одного человека. У нас планировалось, чтобы на поверхность Луны сел один человек и вышел. На мой взгляд, это в общем-то дело рискованное. Я рисковый человек, но это уже слишком. Это было связано с маломощностью ракеты, она была рассчитана на один груз, а потом, после аварии, связанной с конструкцией, ее усилили, и она уже могла выводить на орбиту меньший груз. Вот почему пошли на создание лунного корабля с меньшими параметрами по весу. Ясно, что в первую очередь пожертвовали одним членом экипажа, а это - вопрос безопасности.

НК: Я читал, что существовал план отправить на Луну автоматический аппарат, который оставил бы такую же ракету недалеко от предполагаемого места посадки, так что в случае аварии, если что-то непредвиденное произошло - у космонавта был бы запасной вариант с другой ракетой, которая бы находилась поблизости?

АЛ: Это все фантазия. Дело в том, что там не ракета, а там посадочный модуль. Знаете, это трудно предположить, как бы посадочный модуль сел отдельно и где бы он сел? И на чем туда, к модулю идти или доехать? Этого не было. А пешком по поверхности Луны к модулю идти - на такой разброс по дальности это невозможно. Это был всего лишь один из вариантов. Мы обсуждали, что и так можно сделать, но когда задавали вопрос «А как же безопасность»? Вот тогда находились умники, которые говорили «А мы посадим рядом беспилотный модуль», и тогда человек должен пройти от своего аппарата. А зачем ему уходить оттуда? А если сломался свой аппарат - то до другого аппарата сложно дойти, они должны были рядом сесть. Это проблематично.

НК: Где в большей степени учитывался фактор риска - в американской или советской лунной программе?

АЛ: У нас в советской программе, конечно, было больше риска, я имею ввиду вариант с посадкой на поверхность Луны. Здесь риск не только в том, что на Луну идет один человек. На заключительном этапе посадки - когда корабль зависал над лунной поверхностью на высоте 100 метров, космонавт должен был в течение полутора - двух с половиной секунд выбрать точку посадки и сесть. Другой вариант - в те же самые 1,5-2,5 секунды отказаться от посадки. Я думаю, что никто бы из нас не отменил, мы бы пошли «на авось». Прилететь туда и двумя ручками в перчатках - представьте себе планшет и на планшете две ручки - ручка X и ручка Y. Надо поворотами этих ручек поставить крестик на выбранную площадку. На это давалось как максимум две с половиной секунды.

НК: А этого времени, видимо не хватало, это очень быстро, да?

АЛ: Да, это очень быстро. Но мы все-таки натренировались, мы это делали. Значит вопрос в другом: а вдруг я буду себя там плохо чувствовать или мало ли что, да? То есть, на Земле мы это уже делали. А как там, на Луне, после трех суток полета? Значит, у наших друзей, наших американских коллег, это было раз 10 по времени больше (запасного топлива у Армстронга и Олдрина после посадки на Луну оставалось на 32 секунды с учетом необходимого топлива на обратный взлет). Они могли зависать дольше, поскольку топлива больше оставалось, вот, и, конечно, рисков у них было меньше, чем у нас.

НК: Алексей Архипович, опишите, пожалуйста, ваши воспоминания, ощущения, эмоции 20 июля 1969 г, когда стало известно, что американцы (Армстронг и Олдрин) высадились на Луну.

АЛ: Ну, во первых, я это все сам видел (смеется). Только в двух странах мира это не показывали, две коммунистические страны - Китай и Советский Союз. Но у нас было место на Комсомольском проспекте, была одна организация, предвестник нашего ЦУПа (Центр управления полетами), где мы принимали телевизионный сигнал. Я смотрел запуск «Апполлона-8» (Франк Борман), поскольку мы специалисты. Можно было кому угодно там пудрить мозги и не показывать, а нам-то это надо все знать.

И, конечно, мы смотрели запуск Бормана, и смотрели запуск «Апполона-11» (Армстронг, Олдрин, Коллинз). И я вам скажу - я знаю привычку американских астронавтов держать пальцы крестом при старте. Я тоже держал пальцы крестом, когда осуществлялся запуск «Апполлона-11». У нас был старт хорошо виден, а потом - посадка на Луну, были включены телевизионные камеры наружные на посадочном модуле. И сам этот первый шаг, который так осторожно Нил Армстронг сделал, как бы щупал. Это, конечно, был настоящий восторг и мы радовались, клянусь Богом, мы радовались, что вот, человек там находится, действительно это было торжество разума.