По случаю Международного дня образования, который впервые отмечается в ООН в этом году, Елена Вапничная поговорила с известным музыкантом и просветителем Михаилом Казиником. Он убежден, что систему школьного образования нужно кардинально менять – и как можно быстрее.

«Крупнейшие открытия в науке сделаны на стыке дисциплин, а не внутри одной дисциплины»

МК: Третья мировая война возможна, если мы немедленно не переделаем школу, не создадим школу ассоциативного мышления. Вместо школы «клипового сознания» приходит, на смену ей, школа, в которой каждое явление, каждая точка во времени – результат предшествующей деятельности и влияния на последующую. Поэтому сама идея моей школы, в отличие от школы «клипового сознания», заключается в том, что все предметы связаны единой нитью. Потому что в мире не было ни одной идеи, которая не была бы связана со временем, с географией, с культурой. В моей школе география – это место, история – это время, а культура и наука – заполнение места и времени. Таким образом школа перестает быть казармой, перестает быть количеством изученного материала и, прежде всего, становится школой мысли, школой «нобелевского» мышления. Крупнейшие открытия в науке сделаны на стыке дисциплин, а не внутри одной дисциплины. Это давно уже стало «общим местом» и я ничего нового не открываю. Поэтому моя школа строится прежде всего как: a) школа ассоциативных связей, б) большого количества музыки, поскольку музыка стимулирует мозг, объединяет две доли мозга и c) большого количества юмора, поскольку через определенное время учитель или учителя должны пошутить – чтобы снять напряжение и перезагрузить мозг, подготовить его к новым знаниям, к новым движениям.

«Такой урок – это урок мировоззрения, урок панорамного видения мира»

ЕВ: Вы говорите «моя школа»… Поясните, что Вы имеете в виду?

МК: Это значит, что я не строю школ, поскольку я не строитель, я не субсидирую школ, поскольку я не миллиардер, а я готовлю любое определенное количество учителей для того, чтобы прийти в школу по-другому для того, чтобы преподавать свой предмет или совместно преподавать предметы по-новому. А что значит «по-новому»? Я ввел понятие «комплексно-волновой урок». Такой урок является мета-уроком, мета-предметом, в котором одновременно участвуют учитель географии, учитель истории и учитель музыки, учитель культуры, учитель мировой художественной культуры, учитель физики, учитель математики. То есть такой урок – это урок мировоззрения, урок панорамного видения мира.

ЕВ: Но это сложный процесс. Это требует от учителей перестройки мышления, революционной, кардинальной. Как они откликаются? Я знаю, что Вы проводили (или, может быть он продолжается) эксперимент в городе Выкса, например, в Нижегородской области. Каков отклик и результаты?

МК: Город Выкса – это был пробный камушек. Он получился только с той точки зрения, что я сформировал мышление и новый подход восемнадцати учителей из разных школ. Сейчас работа идет по-другому. Например, в Санкт-Петербурге откроется школа на Каменном острове, в которой все педагоги, все учителя будут пользоваться моей методикой.

«Данию нужно изучать по одной причине: Дания подарила миру Ганса Христиана Андерсена»

Почему необходимо переделать школу? Представьте себе набор предметов, где первый урок – география, и на этом уроке учитель изучает с детьми географию Африки. Следующий урок – истории. Учитель, не спрашивая, что у детей было на прошлом уроке, начинает рассказывать о Французской революции. Таким образом, первая ассоциативная связь, которая рождается у детей «старой» школы, заключается в том, что Французская революция произошла где-то в Африке… А на третьем уроке учитель русской литературы начинает рассказывать о поэзии Пушкина, который, безусловно, имеет связь с Африкой, ведь он писал «под небом Африки моей…», но никакого отношения к школьному процессу это не имеет.

Поэтому я выстраиваю такую схему, такую систему, при которой на вопрос «Зачем нужно изучать географию или историю такой страны как, скажем, Дания?» ответ будет очень простой: «Данию нужно изучать по одной причине – Дания подарила миру Ганса Христиана Андерсена». И вот здесь вопрос ставится с совершенно иной стороны: почему именно в Дании, почему именно в это время, в каких городах появился, переехал или жил и творил Ганс Христиан Андерсен? Что такого есть в Дании, что стимулировало этого датчанина стать величайшим в истории человечества мыслителем и философом-сказочником? Это вот такой простой-простой пример.

«Как может случиться, что и в яблоке, и в музыке, и в Нотр-Дам-де-Пари – одна и та же пропорция: золотое сечение?» 

Если мы изучаем яблоко, то с точки зрения ботаники, нам вполне хватит 40 минут на изучение яблок, садов, устройства яблока и так далее. Но как только мы говорим «яблоко раздора», мы приходим в мифологию – это яблоко, которое Парис должен был присудить одной из богинь. В моей школе учителя называют не три богини, они расширяют количество богинь, и задача становится более сложной: кому же присвоить яблоко? Таким образом, мы начинаем на уроке о яблоке после ботанического взгляда изучать мифологию. Яблоко, упавшее на голову Ньютона, - это физика, это закон тяготения. «Яблочко» - матросский танец XX века – а как танцевали, например, матросы за 300 лет до XX века? Давайте сравним – и мы слушаем танец Перселла, «Матросский танец», то есть это уже урок музыки. Яблоко в истории живописи: почему голландские и фламандские яблоки на натюрмортах отличаются друг от друга? А там интересная историческая особенность: Голландия была свободной страной, а Фландрия была под игом испанского владычества. Таким образом, голландские яблоки – сочные, зрелые, спелые, самоуверенные, а фламандские яблоки – с червоточинкой и так далее и так далее. Куда бы мы ни отправились с нашим яблоком – я уж не говорю о Нью-Йорке – городе «большого яблока», я уже не говорю о городе Алматы, который называется «яблочный» или, как его раньше называли, «отец яблок». Яблоко можно разрезать поперек, а не вдоль и увидеть золотые сечения. Что же такое золотое сечение? Как же может случиться, что во всех яблоках та же самая божественная пропорция - та же пропорция, что в великих архитектурных сооружениях, та же пропорция, что в структуре музыкальных функций: тоника – первая ступень, доминанта – пятая из восьми? Опять числа Фибоначчи. Как может случиться, что и в яблоке, и в музыке, и в Нотр-Дам-де-Пари – одна и та же пропорция – ее называют золотым сечением или божественной пропорцией? Мы пришли к искусству, к архитектуре… И вот такой урок в моей школе, как я сейчас только немножко наметил, может длиться целый день, и ведет его не один учитель, а много учителей. Но отсюда следствие еще и другое: учитель, который хоть раз провел в составе других учителей «комплексно-волновой урок», уже даже свой собственный предмет не может вести по-старому. Он придет на урок физики и начнет с Альберта Эйнштейна, и начнет с Баха, потому что Бах в музыке – непосредственный предшественник Эйнштейна в физике. Баховские фуги - это не что иное, как теория вложенных миров, расширяющегося пространства и т.д. В этом случае мы получаем удивительное мышление детей.

«Детей, например, в Челябинске просто называют "астронавтики"»

Что касается учителей, то я с ними провожу три-пять встреч подряд, где учителя утром приходят ко мне - со мной музыканты, я сам музыкант – и мы час-полтора даем получасовой «живой» концерт из «живой» музыки, стимулируя мозг, расширяя пространство и так далее. И вот даже после трех дней учителя вполне способны создать такой урок.

ЕВ: Но, конечно, это требует пересмотра программы в министерстве образования и т.д. Это частные школы, с которыми Вы работаете?

МК: Есть частные, да, и есть не частные. Потому что когда чиновники видят, какие особые удивительные дети – вот детей, например, в Челябинске просто называют «астронавтики», потому что когда в этом задымленном мертвом городе, который весь в смоге, в гари - когда вы приземляетесь, уже в самолете стоит запах тухлого яйца, потому что роза ветров не учтена - это город-смертник такой, и продолжительность жизни там не очень высокая. Так вот, когда вы появляетесь в этой школе, то вы просто попадаете в другой мир. Это вложенные миры. То есть, вот вы зашли в здание школы, увидали учителей, увидали детей и вы почувствовали все совершенно по-другому.

«Учителя с удовольствием идут по этому пути»

Еще один момент – учителя с удовольствием идут по этому пути. Почему? Потому что подобное поведение – очень естественное для человека творческого, думающего, и, естественно, есть «шкурный» интерес: очень хочется, чтобы дети тебя слушали, чтобы они уважали тебя по-настоящему, чтобы улыбались, видя тебя, потому что знают, что у тебя есть целый ряд качеств, без которых было бы очень плохо и скучно жить в этой школе.

ЕВ: Ну, и дети, наверное, с удовольствием ходят в школу?

Ну, о детях я вообще не говорю. Мне рассказывают такие вещи! Родители говорят ребенку: «Ты плохо себя вел. Ты сегодня в школу не пойдешь». Ребенок отвечает так: «Я плохо себя вел, это правда, но не настолько, чтобы не пойти в школу». Вот для меня это, как музыка.

«Великая классическая музыка воздействует на две доли мозга, воссоединяет их – и логическую, и эмоциональную»

Очень важный момент, который мы все должны зарубить себе на носу: невозможно впихивать в детей всю информацию по всем предметам. Это абсолютно исключено. Все самые великие люди – у них были проблемы в некоторых предметах. Никогда нельзя забывать, что Бетховен не мог умножать и делить. Он не мог умножить 12 на пять: он пять раз прибавлял 12-ть к 12-ти. И складывал единицы и десятки. Его, с точки зрения советской школы, можно было назвать умственно-неполноценным, если бы мы уже не знали, что это один из величайших гениев, когда-либо живших на Земле.

Поэтому школа должна, наконец, учесть, что первое, что мы должны дать ребенку, это – мировоззрение, доброту, музыкальность, потому что уже давно известно, что великая классическая музыка воздействует на две доли мозга, воссоединяет их – и логическую, и эмоциональную. Так, например, музыка Иоганна Себастьяна Баха часто рассказывает о страстях, страданиях, о Христе, о Ветхом завете, о трагедиях, о смертях, о войнах, но музыка Баха рассматривает это все по законам высочайшей математической логики. Таким образом, одна часть мозга переживает, а вторая часть мозга выстраивает структуры. И это человек будущего. Я даже, более того, уверен, и скажу Вам, что когда-нибудь – наверное, не при моей жизни – школы все равно перейдут на эту методику.